На каждой площадке дома располагалось по шесть квартир. Три квартиры в правом коридорчике и три в левом.

Квартира Гусевой в левом крыле.

Правое крыло было отгорожено одной общей металлической дверью от площадки. Жильцы в целях большей безопасности часто поступают подобным образом: ставят общие двери, отгораживая свой коридорчик от площадки.

Левое крыло о своей безопасности не заботилось: поэтому, видимо, коридорчик и не был отгорожен и доступ к любой из трех квартир с лестницы свободен.

Лестница располагалась в темном закутке. Если учесть, что квартира Гусевой расположена на шестом этаже, то встретить любителей прогуляться пешком по лестнице на такую высоту шансов мало.

То есть убийце, для того чтобы проскользнуть незамеченным, достаточно не пользоваться лифтом, а подняться по лестнице.

Я позвонила в соседнюю с гусевской квартирой дверь, одной рукой оперевшись на нее. За дверью послышались шаркающие шаги. Потом дверь открылась, и я чертыхнулась: моя ладонь прилипла.

Старушка вопросительно смотрела на меня, а я, пробормотав приветствие, пыталась удалить липкое вещество с ладони. Оно свалялось в катышек, но никак не хотело счищаться.

— В чем это у вас дверь испачкана? — весьма подходящий вопрос при данных обстоятельствах задала я.

— Где? — старушка, подслеповато прищурившись, провела ладонью по двери. — От, это ж небось пацаны опять шалили. Сколько раз уж глазок жевачкой залепляли. Давно уговариваю соседей общую дверь в коридор поставить. Но никому дела нет. Вот и хулиганят. А вам кого надо-то, девушка?

— Извините меня, пожалуйста, за вторжение. Но мне просто необходимо вас кое о чем спросить. Можно войти?

Для себя я решила так: никто ни в коем случае не должен узнать о моей миссии, иначе ловкий преступник может пронюхать о моей деятельности. И тогда все пропало. Все насмарку, вся суета с переселением Алинки и прочим.

— Я подруга вашей соседки Нины, — представилась я, когда вошла в маленькую уютную однокомнатную квартирку. — Вы знаете уже, что Елизавета Ивановна убита?

— Убита?! — Старушка уставилась на меня подслеповатыми глазами. — Как убита? Она ж ведь совсем недавно ругалась, как всегда. Разве такое может случиться так быстро? Вот только что я ее голос слышала! Нет. Этого не может быть! Это какая-то страшная жуть. Так не бывает. Ну, скажите, что вы просто пошутили. Молодежь сейчас запросто шутит таким образом. Ведь это шутка, правда? Шутка? Вы меня просто разыгрываете, да?

Странная старушка. Кто ж так шутит, ей-богу?

— Увы, так не шутят, вообще-то. Извините, конечно, что побеспокоила, но соседка ваша действительно мертва.

— Ой, господи, горе-то какое. Хоть покойная и была не ангелом, прости меня, господи, за то, что плохо про умершую. Но был грех. Я порой сама про себя ворчала, что вот, мол, хороших-то людей бог к себе забирает, а такие, как соседка моя, живут и здравствуют много лет. Ой, грешна, говорила. Да и Игорь-то натерпелся от нее, может, и не выдержал в конце концов.

Я остановила старушку, не на шутку разболтавшуюся не по делу.

— Это я знаю. Вы лучше скажите, не слышали ли вы, не видели ли, когда ушел Игорь из дома? А может быть, видели, как кто-нибудь чужой открывал дверь Гусевых ключом?

— Ой, милая, тут я ничего не могу вам сказать. Только слышала, что она ругалась, как это часто делала, на зятя. А потом я ушла стирать белье в ванную, заработалась, задумалась. Да если б я знала, что такое произойдет, я бы послушала…

Словом, полезной информации от старушки я получила ноль целых ноль десятых. За дверью напротив стояла мертвая тишина: жильцов, по-видимому, не было дома.

— А где могут быть ваши соседи, вы не знаете? — спросила я старушку напоследок.

— К сестре своей с сыном вместе поехала. У нее сестра больная в центре города живет. Они к ней часто ездят.

— А кто живет в этой квартире?

— А Мария Ивановна с сыночком ейным.

— А сколько лет сыночку?

— Да лет тридцать. Но они — люди тихие, никому не докучают.

— Понятненько.

Я поблагодарила старушку и отправилась в другое крыло.

Соседи из правого крыла встретили меня не слишком-то учтиво. Немудрено, ведь я нарушила их вечерний досуг. Ничего, мол, не видели, ничего не слышали, ничего не знаем и знать не хотим.

— У вас же слышимость в доме такая, что можно скандал с первого этажа услышать, — раздраженно заметила я даме с короткой стрижкой, с которой беседовала напоследок.

— Слышимость действительно такая, что никакой жизни. Эти лифт и мусоропровод, которые день и ночь громыхают… — Стены шахт лифта и мусоропровода были как раз смежными с ее квартирой.

Дама слышала, что сначала прогромыхал лифт, потом крышка мусоропровода. Что мне эти знания давали, я пока толком еще не поняла. Но самое странное заключалось в том, что никто из жильцов правого и левого крыла мусор не выбрасывал. Это я проверила сразу после беседы с ворчливой дамой. Единственная «умная» мысль, которая могла прийти мне в голову, — это что убийца, выйдя из квартиры Гусевой, выбросил нечто в мусоропровод. И это случилось именно после того, как Игорь в лифте спустился вниз. Конгениальная, конечно, мысль, но мне очень хотелось верить, что Турищев все же непричастен к убийству собственной тещи.

Я вернулась к Нине, чтобы продолжить предварительное расследование. Необходимо прояснить ситуацию с ключами. Ведь убийца воспользовался ключами, а не ломал дверь и не вскрывал замок отмычкой — в этом я сама убедилась.

Ключей от квартиры Гусевых не было ни у кого, кроме самих жильцов квартиры. Я попросила Нину посмотреть, на месте ли Алинкины ключи. Всякое может быть. Вдруг девочка их потеряла или их у нее похитил злоумышленник.

Алинкины ключи преспокойно лежали в тумбочке в прихожей. Нинины ключи были у нее в сумочке. Ключи Елизаветы Ивановны висели на гвоздике у двери. Запасные ключи Нина хранила в платяном шкафу. Они тоже оказались на месте. Отсутствовали лишь ключи Игоря.

В дверь позвонили. Нина открыла. На пороге стоял полковник Григорьев. За его спиной маячили два бравых молодца в милицейской форме.

— Здравствуйте, Танечка. Так что тут у вас стряслось?

Я была безгранично благодарна этому человеку за то, что не бросил в беде старого друга и выехал с оперативной группой сам лично.

Описывать осмотр места преступления — дело неблагодарное, и какой искушенный читатель детективных историй не знает, как все это происходит. Очень интересным, с моей точки зрения, оказалось то, что отпечатки пальцев на входной двери, на некоторых предметах, к которым, предположительно, мог прикасаться злоумышленник, были уничтожены.

Однако, по мнению Григорьева, это еще не давало повода думать, что в жилище проник чужой человек. Ведь так мог бы поступить и Игорь, стараясь замести следы.