С поредевшими и преждевременно поседевшими волосами, с трижды разбитым о лед кривым носом Маркус выглядел далеко не красавцем. Он никогда особо не выделялся, обладая лицом, которое легко могло затеряться в толпе, забытое почти всеми. Но его бумажник и теплая искренняя улыбка всегда возглавляли атаку в битве за любовь, привлекая многих и помогая преодолеть последствия предыдущих неудач.

Беннет молча протянул Нику бокал. Его карие глаза полны грусти и тревоги.

Николас так же молча уставился на бокал, на мгновение забыв обо всем, кроме цвета и запаха виски.

— Я знаю, что ты не пьешь, — низким внушительным голосом проговорил Маркус. — Но сейчас можно забыть о любых правилах.

Ник сделал большой глоток.

Маркус протянул руку, на которой лежали две таблетки.

— Это Шейла дала. У нее целых три флакона. Если предпочитаешь валиум[7], у нее тоже есть.

Ник покачал головой, пытаясь избежать мысли о том, чтобы проглотить содержимое целого флакона и покончить с этим кошмаром.

— Приехал коронер с двумя детективами. Они осматривают все вокруг, говорят, что нужно снять отовсюду отпечатки и все сфотографировать, прежде чем… — Маркус запнулся. — Прежде чем ее заберут.

Ник все это знал; ему в точности известно, как станут разворачиваться события ближайшего часа. Через пять минут на каталку погрузят большой черный мешок, и впереди пойдет седой коронер; он знал имена детективов — Шеннон и Дэнс, которые скоро должны войти в дверь. И он знал все про Митча Шулоффа.

— Помнишь Митча? — спросил Маркус, словно прочитав мысли Ника. — Он был с нами в прошлом году, когда «Ред Уингс» разгромили «Рейнджерс».

Ник помнил. Митч был довольно неприятным типом, который никогда не закрывал рта, будучи убежденным, что он всегда прав, и что еще хуже, так обычно и оказывалось.

— Он лучше всех. К тому же я все равно собирался ему звонить — он проиграл мне вчера вечером тысячу, поставив против «Янкиз».

Ник помнил, что Маркус говорил в точности то же самое в прошлый раз.

— И, несмотря на все это, он лучший адвокат по уголовным делам в Нью-Йорке, — продолжал Маркус. — Тебе нужен именно такой, чтобы побыстрее разобраться со всем этим дерьмом и отразить необоснованные обвинения.

Ник также помнил, что в полицейском участке Митч не появился.

— Должен сказать, однако, что он не слишком пунктуален. Давай я приглашу его сюда — проблем на самом деле никаких, просто вряд ли тебе стоит разговаривать с копами, которые и среднюю школу-то с трудом окончили, а весь их взгляд на мир не простирается дальше «Американского идола».[8]

Беннет подошел к большому, покрытому кожей столу и снял трубку телефона. Глядя, как он набирает номер, Николас размышлял, стоит ли посвящать Маркуса в причины его нервного состояния.

— Прежде чем позвонишь…

Маркус медленно опустил трубку.

— Не знаю, как сказать… — Ник замолчал, и его беспокойство, похоже, передалось другу. — Но я должен выяснить, кто это сделал.

Беннет обошел вокруг стола.

— Выяснят. И ублюдок получит по заслугам.

— Нет, я должен… я должен его остановить.

— Остановить?..

— Я должен его найти.

Маркус смотрел серьезно, пытаясь подобрать подходящие слова.

— Пусть этим занимаются копы. Кто бы это ни сделал, он весьма опасен.

— Она не умерла, — выпалил Ник.

Бизнесмен вздохнул, беря себя в руки.

— Слов не хватит, чтобы выразить мою скорбь, — сказал он. — Джулия была… прекрасной женщиной. Воистину само совершенство.

Николас поставил бокал с виски на край стола и медленно провел руками по лицу, пытаясь сосредоточиться, не дать себе шагнуть в бездну безумия.

— Я могу ее спасти.

Маркус продолжал сидеть молча, сочувственно глядя на друга.

— Не могу объяснить. Не знаю как, но я могу ее спасти.

Во взгляде Маркуса не чувствовалось ни гнева, ни осуждения. Глаза полны боли. Как он ни пытался, он не мог представить себе, сколь глубока любовь Ника к Джулии, но прекрасно понимал обрушившееся на него горе.

— Что, если я скажу, что могу предсказать будущее?

— Вроде того, выиграют ли «Янкиз» чемпионат в этом году? — спросил Маркус, не вполне понимая, к чему клонит Ник. — Прости. Я… не хотел…

— Нет, все в порядке. — Куинн повернулся и пристально посмотрел на друга. — Знаю, это звучит глупо, но послушай меня. Скоро меня арестуют, привезут в участок и будут пытаться заставить меня сознаться в том, чего я не делал, показывать мне револьвер, которого я никогда раньше не видел.

Во взгляде Беннета появилась тревога.

— Я не убивал ее, Маркус. Я люблю ее больше жизни и ни с кем не был так счастлив, как с ней. Я бы все отдал, чтобы поменяться с ней местами, пожертвовал бы своей жизнью, чтобы вернуть Джулию.

— Я знаю, что ты ее не убивал, — с искренним сочувствием сказал Маркус. — И прекрасно понимаю твое состояние.

Какое-то время оба сидели молча.

Наконец Маркус повернулся и снял трубку телефона.

— Позвоню Митчу. Думаю, тебе следует с ним поговорить.

— Он не успеет вовремя.

— Не успеет куда?

— Меня арестуют через… — Ник полез в карман, достал золотые часы и открыл их.

— Откуда это у…

— Через тринадцать минут, — Ник закрыл часы и убрал их.

— Что? Чушь какая-то, — сказал Маркус, с сомнением качая головой. — С чего им тебя арестовывать?

— Шеннон и Дэнс.

— Что?

— Детективы Шеннон и Дэнс. Двое детективов, которые сейчас в моем доме. Они меня арестуют.

Маркус встретил их перед домом, представился и проводил к телу Джулии. Они сказали, что мистеру Беннету лучше всего оставаться у себя дома, пока они не закончат. Они спросили про Куинна и сказали, что им нужно будет с ним поговорить, когда завершат осмотр места преступления. Наконец, когда Маркус уже направился к двери, они назвали свои имена: детективы Шеннон и Дэнс.

— Ты их знаешь? — удивленно спросил Маркус.

— Я никогда их не видел и не увижу, пока они не придут сюда, чтобы надеть на меня наручники.

Маркус озадаченно посмотрел на него.

— Хочешь сказать, ты знаешь, что должно произойти?

Ник кивнул.

— Ладно. — Беннет положил трубку и сел в кожаное кресло. Сочувственное выражение в его глазах возросло вдесятеро. — Вряд ли ты сможешь рассказать мне, как они одеты?