Раз в неделю, приходя на четыре часа к бакам, сортируя мусор и загружая его в подъезжающую мусорную машину, он получал скромные деньги. Недоумение порождал тот факт, что, принося ему какой-либо перекус, он всегда отказывался, даже не притрагиваясь к еде.

Спустя пару дней, после первого контакта с людьми, мышами, отходами, самочувствие начало подводить неземного пленника. Начались скачи температуры, ускоренное усыхание слизистых. Будучи максимально приближенным к наукам своего родного мира, проанализировав свои показатели, обработав все пробы жидкостей и прочих необходимых для его нормальной жизнедеятельности параметров, он установил в себе не утешающие прогнозы – бактериальное заражение. Он готов был сойти с ума. По какой причине судьба вымещала на нем свой гнев? Будучи отвергнутым шутом, верящим в жизнь на «Земле», оказавшимся правым, забытым и потерянным на «необитаемой» планете, все еще не найдя способа собрать радио датчик, способный отправить послание до курирующих пограничных космических спасателей своей родины, теперь еще и неумолимо теряющем здоровье. Отчаяние, которым переполнялась его душа, заставило пойти на ужасные поступки.

Снова придя на еженедельную работу, он выполнял свою рутину медленнее, концентрируясь на бегающей по дну бака крысе. Раскладывая пакеты на земле, он набросился на загнанную в угол добычу, но не рассчитав сил, тут же ее раздавил. Кусочки внутренностей, липкая кровь и какая-то субстанция, промочили вязанные перчатки. Окончив работу, забрав деньги, он направился в лес, где, выследив зайца, поджидал удобного момента для поимки. С пустыми руками трое суток он возвращался к камину, ночи напролет выводя все новые и новые химические растворы, проверяя их действие на небольшом количестве анализов своей внутренней секреции, отбираемой для мониторинга состояния, которое стремительно ухудшалось. Он собирал эффективные ловушки, расставлял их в чаще леса, опускал в озеро, ежедневно вылавливая зайцев, белок, различных птиц, рыб, разделывая их, изучая бактерии, кровь, их взаимодействие и влияние на его иммунитет. Все перчатки и брюхо фуфайки пропитались смердящим запахом бродившей тухлятины. Но тех же самых бактерий, отравляющих его внутренности, он не обнаружил не в одном из распотрошенных подопытных.

На новой неделе, он уже доковыляв до заправки, сразу же направился к баку. Разбросав содержимое и яростно поймав крысу, удерживая ее в одной своей руке, впервые зашел в магазинчик. Работники, относившиеся к нему с пониманием и некоторым сожалением, впали в ужас. Перед ними стоял совершенно другой человек. Поголубевшая кожа которого распухала покраснениями, в некоторых местах покрываясь лишаем, поры и глубокие морщины бороздили его лицо, покосившееся и словно таявшее в левую сторону, а тело в правую. В одной руке он держал неугомонно пищащую мусорную крысу, а в другой полную корзину хозяйственного хлора, чем привлек внимание продавца, нажавшего тревожную кнопку. Никто не мог выдавить из себя и слова, хотя и намеревались спросить его о необходимости помощи. Заплатив накопленными деньгами за химический раствор, который он намеревался вводить себе в виде препарата, переступая с ноги с на ногу, он пошел в свое заброшенное пристанище.

Chapter 4

Под щелчки разгорающихся сырых поленьев, дымом коптивших весь воздух помещения, он, рыдая, безнадежно искал причину своей хвори в крошечном обитателе свалок. Намешанное вещество, состоящее из многочисленных компонентов, разбавленное хлором, при контакте с тюбиком его зараженной составляющей, дал положительные результаты, позволяющие обезболить состояние. Поджав все свои конечности, свернувшись в клубок на единственном чистом участке пола, в остальных частях которого разбросаны были кусочки его жертв, он просто пытался справиться с невыносимой пульсацией. Синтезированная человеческая кожа, помогающая ему камуфлироваться среди людей, выглядела более прозрачной и натянутой, а его собственная, бродила, клубясь отставками воспалений. Чужеродные бактерии, ломали структуру его генных клеток, от чего черты туловища походили на Нотр-дамского горбуна. Лежа посреди зловонной свалки, созданной в стенах дома, некогда гениального хозяина, в процессе поиска спасительной противовирусной вакцины, инопришеленец всеми силами пытался выжить. И в этой достойной схватке, выбрав холодное, острое копье, не зная жалости, он резким движением рассек собственное тело по запястью, в попытке выдавить пульсирующие волдыри, казавшиеся извилистыми подкожными червями, оказавшиеся раздутым, как посудная губка, межклеточным веществом. Порез походил на разрезанный рокфор, из которого густой жижей, вываливались желеобразные хлопья проводящих тканей. Воспламененный страданиями разум великого гения выбросил самую ужасную мысль, от которой ее обладатель заскулил, призывая к прощению и снисхождению. Давясь удушливой слезливой истерикой, он поковылял через чащу леса к пригороду, за человеческой особью, которая хранила в себе те самые, отравляющие желудочные бактерии. Узнав о том, как они выживают в кислотной среде пищеварительного органа, он обязательно выработал бы противоядие. Но от жестокого приступа совести, нижние конечности подкосились, обронив бурлящее, практически бесформенное тело наземь.

В дневном белом свете, создаваемым чистейшим свежим, хрустящим снегом, посреди обсыпавшихся хвойных иголок, по куче, некогда бывшей ученым, пробежала мягкими, рыжими лапками белка. Бирюзовое, украшенное размытыми молочными облаками небо, одаривало морозный воздух редкими, блестящими снежинками.

Громким свистом, жадного глотка воздуха, умирая от чувства вины за несовершенное еще убийство, космический гость поднялся. Воодушевленный красотой этого обычного для Землян дневного снегопада, он преобразился, выглядя чуть лучше квазимоды, но походя на тяжелобольного человека, сдерживая все страдания, приобретя устойчивость на двух ногах, он пошел дальше. Его желание жить даровало второе дыхание. Он шел, крепко цепляясь за стволы деревьев, сокращая расстояние до заправочной станции, откуда доносился звук сирены. Потеряв все чувства, слух, теряя зрение, задыхаясь в агонии одышки, скрепя снегом, каждый шаг давался ему все легче и легче.

«…С чего – ума не приложу,

Мне жалко той судьбы далекой,

Как будто мертвый, одинокий,

Как будто это я лежу,

Примерзший, маленький, убитый

На той войне незнаменитой,

Забытый, маленький, лежу.»

Александр Твардовский. 1943 год.

«Две строчки»

Гаражное представление.

Chapter 1.

Со мной в автомобиле ехало еще три человека, большая семья, однако получается. Вечером, отработав все необходимости своего социального положения, собравшись в одной жестяной коробке на колесах, мы двинулись к дому.

День уже с утра выдался пасмурным. Светлое, но затянутое тучами небо рождало мелкие снежные льдинки-парашютисты, которые соприкасаясь с подмерзшими иголками хвойных деревьев парка, глухо трещали. Тихий снегопад увеличивал скорость падения, наращивая на верхней одежде слой «сахарной пудры», что привело к повышению влажности в офисном шкафу, потому что, не каждый подумал о необходимости предварительно отряхнуть снег с ворота куртки. В такую погоду хочется прогуливаться по придомовому пролеску, вслушиваясь в хруст подножного снега, шепот зайцев русаков и быстрые взмахи крыльев птиц, перелетающих с ветки на