Когда шипение шлюзовой двери стихло, я не решился испытывать судьбу, а прямо в скафандре направился в отсек управления, не забыв захлопнуть за собой дверь. Сняв шлем, я с горечью убедился в собственной правоте — температура в главной комнате значительно снизилась, по сравнению с тем моментом, когда я ее покидал. Поборов соблазн остаться в скафандре, я принялся методично высвобождаться из него. Для осуществления моего плана нужны умелые руки, толстые перчатки для этого совершенно не подойдут.

Ежась от холода, я подошел к снятому фрагменту обшивки, нехотя лег на пол и протиснул свои плечи внутрь. Долго вглядываясь в цифры на миниатюрном дисплее, я не сразу поверил своим глазам. Дисплей показывал тридцать четыре процента, оставшегося от заряда аккумуляторных батарей. За время моего пребывания в открытом космосе, эта цифра повысилась на пять процентов.

Лежа на полу, я лихорадочно соображал, пытаясь высчитать время, проведенное вне корабля. Навряд ли моя экспедиция длилась дольше часа, но в таком случае, какую энергию несут лучи света с далекой звезды? Я повернул к ним всего десять зеркальных приемников, но даже этого хватило на то, чтобы повысить заряд аккумуляторных батарей.

Вне всяких сомнений, это была отличная новость и загадка, я решил отложить гипотезы на потом, сосредоточившись снова на чертежах и схемах. Переключив клеммы питания на внешней поверхности корпуса корабля, я тем самым перенаправил заряд имеющихся аккумуляторов, перераспределив всю энергию сразу на основную и резервную систему. Теперь оставалось включить все тумблеры, пробудив бортовой компьютер, а вместе с ним и остальные потребители энергии.

План был простым. При условии нормального функционирования бортового компьютера, искусственный интеллект должен сам отключить все лишнее, оставив только навигационное оборудование и систему жизнеобеспечения моего корабля, но это в том случае, если компьютер исправный. При ином раскладе, к которому я был морально готов, мне придется самому отключать все ненужное, при этом действуя быстро и работая наверняка. Пролистав несколько страниц в полетной инструкции, я быстро увидел нужный чертеж.

Стоя у панели с предохранителями, я заметил, что руки основательно дрожат. Причина крылась не в низкой температуре, увлеченный делом и подогреваемый адреналином, холода я почти не ощущал, но не мог избавиться о мысли — если система не запустится, это будет финальный конец. Космический корабль без бортовой электроники превращается в мертвый и бесполезный кусок металла, и тот, кто внутри, обречен на страшную и неминуемую смерть.

Несколько раз я поднимал и опускал побелевшие руки, не решаясь коснуться управляющих рычагов. Наконец, набравшись храбрости, я принялся поочередно включать предохранители, при этом стыдливо закрыв глаза.

Так, трясущийся с закрытыми глазам, Артем Сорокин встретил свою судьбу, а услышав в динамиках мелодичный голос, не смог сдержать радостных слез, — бортовая система полностью загружена, производится внутренняя диагностика модулей космического корабля.

— Сокет, ну здравствуй, Сокет! — смеясь сквозь слезы выдавил я.

Ответ последовал не сразу, причину длительной паузы я узнал через пару минут.

— Система видеонаблюдения не работает, — все также мелодично оповестили динамики, — Артем Александрович, я не могу провести диагностику вашего состояния по внешнему виду. Для точного измерения жизненных показателей, вам необходимо срочно лечь в анаболическую капсулу.

— Я в порядке, Сокет, за меня не переживай!

— Есть сомнения, у вас хриплый голос, ниже обычного на девять децибел.

— В полном, — ответил я, стараясь говорить своим обычным, будничным голосом.

— Хорошо, — ответил Сокет, — что случилось с камерами видеонаблюдения?

За долгие годы, проведенные на космическом корабле, я научился понимать искусственный разум. Ответ «хорошо» означал — «мы к этому вернемся позже», почувствовав в этом терпение и заботу, усталая улыбка появилась на моем лице. Через двадцать минут я уже лежал в анаболической капсуле, проваливаясь в глубокий, но здоровый сон.

Часть 4. Возвращение в новый мир

Мне снова приснился звук дождя, монотонно барабанящий по обшивке корпуса. Шум дождя принес воспоминания о моей далекой и прекрасной планете Земля. От этих воспоминаний сделалось так тепло и уютно, что я не сразу почувствовал, как нечто чужое и безликое снова осторожно касается моего разума. Но страха не было, отчего внезапно появилось предчувствие — ко мне подобрали нужный ключ. Лежа в полусне, я прислушивался к своим ощущениям.

— Знакомство! — это было не слово, не значение, кто-то умело собрал буквы, переставляя их внутри моей головы, а следом за буквами вынули образ, в котором я протягивал руку в черную, но манящую пустоту.

— Кто ты? — я попытался мысленно сформулировать вопрос в надежде на то, что мой собеседник, кем бы он ни был, услышит и правильно истолкует его.

— Нет смысла, — появились два слова. Я лежал, пытаясь обдумать и понять их значение, но на смену пришли другие слова, — сейчас я, ты будешь после. Разреши, если готов.

Некоторое время, в беспамятстве его сложно отмерять, я лежал, пытаясь понять значение мыслей, которые появились в моей голове. На счет того, что это были чужие мысли, я больше никаких сомнений не имел. Поразмыслив немного над прозвучавшим вопросом, я решил согласиться и рискнуть.

— Ответ утвердительный, я готов! — подумал я, попытавшись расслабиться.

В следующее мгновенье, меня отключили от собственного разума, Артем Сорокин более им не управлял. Повинуясь чужим командам, словно палочке невидимого дирижера, в памяти всплывали воспоминания из детства, и первым из увиденного был яркий свет. Чужой разум методично перелистывал мои воспоминания, начав просмотр с самого первого, когда родился маленький Артем. Из моей головы извлекли таблицу химических элементов и координаты планет солнечной системы, математические формулы и законы физики — всю информацию, которую я когда-либо помнил и знал.

— Теперь ты, — чужие мысли медленно сложились в моей голове, — познав тебя, я смогу объяснить доступней, сообщи, когда будешь готов.

Не имея ни малейшего представления о том, на что это будет похоже, я собрался и сконцентрировался на слове «готов». В следующее мгновение меня выдернули из собственного тела, а мое сознание растворилось в чем-то огромном, темном и немеющем границ.

— Это и есть сама Вселенная! — с благоговейным ужасом подумал я.

— И, да и нет, — без эмоций ответил чужой разум, — это наша вселенная, в которой существует лишь сознание, материи нет.

Я старался всеми силами, но не мог понять.

— Иная грань. Иная реальность. Иное пространство. Ты не готов, — эти мысли одна за другой пронеслись в моем сознании.

Не удивлюсь, если я плакал во сне. Мое тело, которое я не чувствовал и не контролировал, находилось в миллиардах километров от меня, но мой разум, где бы он