– Аня, Анечка, Анюта, – нараспев произнёс Олег, когда они удалились. – Так ты ничего не знаешь о причине нашей встречи? Что сказал тебе Жорик?

– Жорик сказал, что со мной давно хочет познакомиться Полозовский. Ведь это ты и есть? И всё. Так что ты сам объясняй, в чём дело.

– Так, так. А ни в чём! – вдруг весело заявил Олег. – Просто у тебя коса красивая. Давно хотелось её потрогать, подёргать немного, а если бы я сам подошёл и схватил тебя за косу в коридоре, то ты бы мне пощёчину влепила. Да ещё Славик Литвинюк надавал бы тумаков. У него кулаки здоровые!

– Зачем дёргать меня за косу?

– А чтоб убедиться, что она настоящая! – опять пошутил Олег. – Теперь вот вижу своими глазами. Могу спать спокойно! Давай портфель, он у тебя большой какой! И тяжеленный! Зачем столько учебников с собой таскать?

– А ты без учебников в школу ходишь?

– Конечно! – он показал свою тоненькую папочку. – Всегда кто-нибудь выручит. Девчонки в нашем классе добрые.

Олег не выдал мне Артёмку. Он умел хранить чужие тайны.

Мы вскоре нагнали ребят. В живописном местечке на брёвнышке и пенёчках сидели мои одноклассники. Мне кажется, что уже через полчаса все заметили, как я похорошела. У меня есть подтверждение – черно-белые снимки, сделанные в тот майский день. У Мальцева Лёши был фотоаппарат. Его отец работал в местной «Вечёрке», и сына приучал к своей профессии. Благодаря Лёше создавалась летопись неформальной школьной жизни. Лёша печатал снимки и щедро раздаривал одноклассникам. Он снял нас в тот памятный день, навсегда запечатлев наше юное счастье в обрамлении солнечных бликов.

– Жорка, не в службу, а в дружбу, сбегай в репетиционную комнатушку! – попросил Олег. – Принеси мою простую гитару. Вот тебе ключи! Лови!

Жорик обернулся за десять минут. Олег подстроил гитару, запел.

– А он – красавчик, – шепнула мне Луиза. – И поёт для тебя. Обрати внимание.

Я и сама это видела. Олег исполнял самые популярные песни того времени и не сводил с меня лукавых светящихся глаз. Его взгляд ощущался, как прикосновение. Так на меня ещё никто не смотрел.

Что было модно в семидесятые годы двадцатого века? Что мы слушали и пели? Да то, чем полнился эфир. Именно тогда вышел диск Давида Тухманова «По волнам моей памяти». Высокая поэзия и современный нерв мелодий кружили головы. Альбом моментально стал культовым. Все школьные ВИА перепевали эти хиты. Почти одновременно появилась зонг-опера «Орфей и Эвридика» композитора Журбина. Главную партию исполнял Альберт Асадуллин, и его бесподобному, с восточным окрасом голосу, подражали многие самодеятельные певцы. Полозовский был типичным героем своего времени и следовал моде тех дней.

Олег наяривал, ударял по струнам, и моя душа вибрировала в такт мелодиям. Он казался сладкоголосым Орфеем. Это было славное, доброе время, когда девчонки влюблялись в парней с гитарами…

Строки Ахматовой пронзали откровением. Казалось, что написано про нас. Про это томящее тепло майского дня, про завораживающий взгляд юноши с гитарой и про моё первое девичье смятение. А строки из Сафо, положенные на музыку?

Домой я едва подоспела к ужину.

– Что же так долго, Анюта? – обеспокоено спросила бабушка.

– Факультативы, бабуль, – солгала я. – Экзамены скоро.

– Голодная, небось! – не без оснований предположила бабуля.

– А то! – откликнулась я. – Как зверушка лесная!

Это была сущая правда! Влюблённые всегда голодны. А я тогда пришла прямиком из леса и была уже влюблена.

В мой безмятежный мирок ворвался волнующий ветер перемен. С того вечера я стала чаще лгать домашним, есть с большим аппетитом, и допоздна задерживаться на улице, нарушая сроки, установленные родителями.

Утром следующего дня Олег перехватил меня по дороге в школу. Он ведь знал все мои маршруты и воспользовался этим.

– Привет! – непринуждённо сказал он и протянул шоколадку. – Косу не остригла за ночь? Смотри, не стриги волосы! С косой ты лучше всех!

Каждый мой день отныне начинался с Олега. Он ждал меня в ближайшем по дороге к школе доме, в предпоследнем подъезде. Вскоре все жильцы той пятиэтажки-хрущовки привыкли к нашей юной паре и выглядывали, чтоб посмотреть, как неутомимо и неординарно проявляется мой кавалер. У него было чему поучиться неизобретательным мужчинам всех возрастов.

Вскоре Артём пришёл в школу в синяках. Даже очки тёмные надел. Мы с Луизкой удивлённо переглянулись, а Жорик хитро улыбался.

В конце года, после экзаменов, в школе устроили праздничный вечер. Вокально-инструментальный ансамбль, в котором играл Олег, назывался «Возрождение». Ребята подготовили зажигательную программу из самых модных песен. Олег пел на сцене, а я невольно любовалась им. Он имел потрясающий успех.

Все увлечённо танцевали, требовали музыки ещё и ещё.

– А как вы думаете, солист имеет право на танец? – спросил Олег в микрофон, обращаясь к залу.

– Имеет! – загудели мои однокашники.

Он что-то шепнул гитаристам и ловко спрыгнул со сцены. Не спустился по ступенькам сбоку, а именно спрыгнул сверху, сразу в центр. Зал притих, музыканты смолкли. Все широко расступились в ожидании. Олег пружинистой походкой подошёл ко мне. Когда он протянул руку со сцены грянула музыка. Ребята из ансамбля постарались на славу. Эффект потряс всех, но больше – меня саму.

Мы закружились по залу. Несколько минут наша пара танцевала одна. Не меньше сотни глаз наблюдали за нами. Мелькали лица удивлённых девчонок, ошеломлённых учителей. Мы только-только прошли по литературе роман «Война и мир», и я ощущала себя юной графиней Ростовой в нежных объятиях прекрасного князя. Этот парень умел удивить сразу всех и вознести меня до небес.

Фамилия Полозовский досталась Олегу от матери. Так решили его родители. Его внешность и менталитет определялись смешением нескольких кровей: русской, татарской и польской. У него были высокие скулы, большие темно-серые, чуть раскосые глаза, чувственный рот, волнистые русые волосы. Немного подводили мускулистые ноги с небольшой кривизной, но это обстоятельство, впрочем, не лишало его обаяния. Олег всегда был в отличном настроении, пружинисто и энергично передвигался и озарял лучезарной улыбкой всех и вся в поле зрения. На любой вопрос у него имелся ответ и порой даже песня или стихи. Он жил в мире звуков, аккордов и рифм. И меня Полозовский закружил, заворожил, увлёк за собой. Олег имел некоторое внешнее сходство с певцом Альбертом Асадуллиным и по-мальчишески гордился этим. А вместе с ним и я.