Помывшись, Мелисса вытерлась мягким полотенцем, надела майку, которая была ей так велика, что могла служить ночной рубашкой, и вскипятила воду, чтобы заварить крепкого чая.

Неожиданно раздался стук в дверь. Она посмотрела на часы и нахмурилась — почти два часа ночи. Стефан вряд ли станет навещать ее так поздно. Мелисса подошла к двери и спросила:

— Кто там?

— А вы как думаете, черт побери?! — послышался голос Казимиро.

Он произнес это отнюдь не по-королевски, и когда Мелисса, открыв дверь, увидела его, выглядел он тоже не как король: в потертых джинсах и черной футболке, обтягивавшей его могучую грудь, он скорее походил на безработного киноактера.

Казимиро вошел, резко захлопнув дверь ногой, даже не пытаясь скрыть своего нетерпения. От него волнами исходила ярость. Он посмотрел на Мелиссу, и в это мгновение она осознала, как неподобающе выглядит: ее влажные волосы висели неряшливыми прядями, на ней было какое-то бесформенное одеяние — футболка большого размера с нарисованным на груди огромным телефоном и надписью: «Ты на связи?» Казимиро отметил всю странность и смехотворность подобного наряда — он просто не мог найти привлекательной такую женщину. И тем не менее он чувствовал, как в нем просыпается страсть.

Сегодня на приеме он настолько разозлился, что даже отложил приготовленную речь. Эта англичанка позволила себе попытку так дешево и нагло обвести его вокруг пальца. Как она посмела?

— Что вы тут делаете? — спросила Мелисса, глядя в сверкавшие от гнева янтарные глаза Казимиро.

— Я хочу знать, что вам от меня надо, — требовательно произнес он.

— Чтобы вы стали частью жизни вашего сына.

— Нет. — Король покачал головой. — Вы, кажется, не понимаете, что ваша забавная выдумка — пустая трата времени. Будьте же реалисткой. Поймите, вы — последняя, кто мог бы стать матерью моего сына.

Мелисса смущенно опустила глаза:

— Что… что вы имеете в виду?

— Вы не слышали, что я сказал вам раньше? — Он зло усмехнулся. — Если я хочу завести любовницу, то обычно выбираю женщину из высших слоев общества. Вам ясно, дорогая?

«Не обращай внимания на его оскорбления, — сказала она себе, — он только этого и добивается. Призови на помощь весь свой самоконтроль».

Пусть Казимиро говорит все, что хочет, а она от своих слов не откажется. Сейчас она сражалась за сына, как разъяренная тигрица за своего тигренка. Мелисса гордо вскинула подбородок и смело встретила взгляд короля, сверкающий яростью. Выражение неприязни в янтарных глазах больше ее не смущало.

— У вас нет иных доводов в свою пользу, кроме несоответствия моего социального статуса месту в постели монарха? — спросила она холодно.

— Как же, есть, и вполне достаточно, — произнес он ехидно. — Во-первых, мне нравятся блондинки с пышными формами. Во-вторых, я люблю, чтобы они одевались со вкусом. Женщины, с которыми я схожусь, носят тонкое кружевное белье. — Он выразительно посмотрел на ее футболку. — Они не одеваются как подзаборные бродяги.

Казимиро хотел задеть ее, но Мелисса продолжала сохранять хладнокровие. Внезапно она осознала, что герой, о котором она грезила все это время, существовал лишь в ее воображении. Настоящий Казимиро — просто мерзкое, злобное ничтожество.

— Значит, у меня волосы не того цвета, я не так сложена и одеваюсь как бродяга. — Мелисса помолчала, потом смело спросила: — Вы больше ничего не упустили?

Казимиро нахмурился — ее стойкость удивила его. Она должна была бы уже вознести ручки кверху и рассказать ему, всхлипывая, какую-нибудь печальную историю о том, как ей нужны деньги. Например, на нее возложена благородная миссия по сохранению редкого вида бабочек, так как через традиционные места их обитания прокладывают железную дорогу, или по спасению детского дома, который хотят снести, а бедных сирот выкинуть на улицу… Ей стыдно, что она придумала такую нелепую сказку, но она была в отчаянии… Казимиро бы легко поверил в любую из подобных историй — сколько раз ему приходилось выслушивать людей, пытавшихся за счет его жалости обеспечить себе материальное благополучие. Очевидно, Мелисса — такая же шарлатанка, мечтающая выманить из короля деньги.

— Но кое-что я все-таки упустил, — неожиданно произнес Казимиро. — Я всегда пользуюсь презервативом, когда занимаюсь любовью. — Он увидел, как порозовели ее щеки, и спросил себя, достаточно ли этой грубой правды, чтобы заставить ее признаться во лжи.

Мелисса помолчала минуту, чтобы дать рассеяться неприятному впечатлению от этого наглого замечания, а потом спокойно спросила:

— Так зачем вы здесь?

И опять спокойствие, с которым она противостояла его очевидному раздражению, еще больше сбило его с толку. Действительно, зачем? Если бы он действительно считал ее дешевой аферисткой, то не приблизился бы к ней на сотню миль. Почему же, наблюдая за ней, он чувствовал нечто знакомое, родное и теплое? Ее волосы, таинственный свет зеленых глаз, соблазнительный запах… Казимиро внезапно ощутил привкус опасности, витавшей в воздухе и завораживающей его. Он услышал смутный и далекий зов, который невозможно было игнорировать.

Казимиро медленно провел кончиком языка по верхней губе.

— Может быть, я пришел за своей памятью, — тихо произнес он и приблизился к ней.

Король притянул Мелиссу к себе, а она, несмотря на обиду и разочарование, ощутила невероятное блаженство оттого, что вновь оказалась в объятиях возлюбленного. Ее тело запело, а сердце учащенно забилось. Но в глубине души Мелисса понимала всю абсурдность ситуации.

— Черт возьми, что вы делаете? — выдохнула она.

Ее робкий протест разозлил и разжег его одновременно — Казимиро почувствовал новый приступ вожделения. Он отбросил с лица Мелиссы прядь шелковистых волос и посмотрел в чистую зелень ее сверкающих глаз.

— Решайся, дорогая моя, — хрипло произнес он. — Ты сказала, что мы были любовниками…

— Я так сказала, потому что это правда!

— Тогда ты поможешь мне вспомнить…

Казимиро коснулся губами ее губ, и Мелисса задрожала: поцелуй был крепок и не имел ничего общего с нежностью, но ее тело отвечало на его зов — она так долго жаждала этого…

— Казимиро, — прошептала она.

Он почувствовал, как ее губы уступают его напору и раскрываются для него. Король осознал, что его защитные барьеры рушатся, он не был готов к мгновенно вспыхнувшему пожару ее страсти. Ожидал ли он, что Мелисса станет сопротивляться? Он даже хотел, чтобы она сопротивлялась, чтобы ему пришлось поцелуем заставить ее сдаться и отказаться от своего безумного утверждения. Но она подчинялась. Ее тело отдалось его объятиям, маленькие прекрасные груди напряглись, ее вздох наслаждения, легкое дрожание губ были неотразимы. Казимиро мысленно выругался.

Он просто хотел продемонстрировать свою сексуальную силу и превосходство, увидеть, как Мелисса расслабится, как будет жаждать его прикосновений. Он преуспел. Настало время оборвать поцелуй, но король вдруг осознал, что не может отстраниться. Ее аромат окутывал его и сводил с ума, он чувствовал, как подкашиваются ноги. Почему он так реагирует на Мелиссу? В ней же нет ничего особенного. Да, она, несомненно, красива, но вокруг полно других прекрасных женщин, роскошно одетых и хорошо воспитанных, дам из богатейших и древнейших аристократических семейств Европы, а он готов пасть перед этой вульгарной служащей! Но Казимиро не мог остановиться. Эта старая, растянутая, смешная майка, влажные волосы, зеленые глаза будоражили его воображение, пробуждали туманные воспоминания о коротком, но ярком мгновении. Будто кусочек прошлого пробился сквозь завесу тьмы его разума, яркий луч, которым и была Мелисса.