Похоже, теперь я стал лучше понимать, зачем Покорители Лабиринта охотятся на зверей. Ведь всё это довольно большое подспорье в деле своего развития и достижения более высокого ранга в своём культивировании.

Я настолько увлёкся пробой того, что теперь умел, что не отказал себе в удовольствии «выпендриться» и сделал во время прыжков несколько акробатических элементов, которые в прошлом вызвали бы у меня нешуточные трудности. Ловкость, грация, координация — всё это выросло словно не в два, а в пять раз. Точнее можно сказать только при стороннем наблюдении профессионала, но я точно стал сильнее.

Совершив ещё несколько кульбитов, я сам для себя неожиданно остановился и резко припал к ветке, встав в позу, подходящую для молниеносного броска. Лишь спустя несколько мгновений я понял, что мой взгляд зацепился за подходящих для охоты зверей, и тело в этот момент действовало на инстинктах. Как и любой голодный хищник при виде добычи я затаился, приготовившись начать охоту. Я даже облизнул губы, предвкушая скорую расправу над добычей.

Как я её сейчас буду…

В голове уже замелькали образы того, как я вонзаю зубы в беззащитную плоть, как агонизирует жертва, и с каким удовольствием я буду её поглощать…

Стоп!

В этот момент меня прошиб холодный пот. Это были не мои мысли.

Раньше мне не было никакого резона охотиться на зверей Лабиринта, даже если и была такая возможность. Для питания мне хватало фруктов, а мясо, даже если очень хотелось, создавало целую кучу проблем, начиная от готовки, заканчивая тем, что кровь могла привлечь других хищников. Только сейчас я понял, что вперёд меня гнали отголоски воли Белой Змеи, которая считала, что сейчас самое лучшее время подкрепиться, чтобы восполнить свои запасы как еды, так и энергии.

Всё это не принадлежало мне, раньше не принадлежало… Ещё хорошо, что я осознал это сейчас, а то ведь так можно потерять себя полностью и стать одним из одержимых.

Вот тебе и поглощённое ядро и плата за силу. Теперь мне предстояло отдельное внимание уделять собственным мыслям и желаниям, проверяя, точно ли они принадлежат мне, а не зверю. На моё счастье, то, что жило во мне, было животным, пусть могущественным, но животным, а значит, и желания у него были просты: еда, сон, размножение. С последним тоже стоило быть поаккуратнее, а то ещё начну набрасываться на первых встречных девушек…

Им-то, может, и понравится, но я проблем не оберусь потом. А если они ещё и клановыми окажутся?

Добыча продолжала манить, но я вместо этого отбежал на несколько метров в сторону и взобрался повыше, чуть ли не на самую верхушку дерева так, чтобы меня невозможно было заметить с земли. Только убедившись, что здесь будет более-менее безопасно, я погрузился в медитацию, чтобы успокоить свой разум и отделить чужие эмоции и желания от своих. Это было сложно, тем более, у меня не было никакого опыта в подобном и приходилось действовать, следуя интуиции. Не раз я погружался в более агрессивную среду, где ощущал себя хищником, вышедшим на охоту. Вот только Белая Змея была на этом этаже Божественного Лабиринта одним из сильнейших зверей и в принципе мало кого могла опасаться, я же был в разы слабее, так что такие порывы только вредили. Хотя не могу не сказать, что чувствовать себя сильным и способным одолеть зверя Лабиринта, было приятно. Да, приятно — вот только это были лишь инстинкты и эмоции, а не трезвый расчёт, который говорил мне поостеречься и действовать более разумно.

Хорошо, что я сам не был склонен влезать во все авантюры, меня в них втравливал Бестужев, по крайней мере, я так сам считал, так что в итоге мне удалось справиться с этим и, благодаря медитации, поставить что-то вроде стены, отгородившись от чуждых мне порывов. И всё же часть из них всё так же оставались со мной, заставляя действовать и наконец-то начать охоту. Противиться этому я уже не стал.

Я стремительной тенью пронёсся по веткам деревьев, возвращаясь к тому месту, где обнаружил подходящую добычу. Ею при более детальном рассмотрении оказалось существо, сильно смахивающее на обычного оленя. Вот только у оленя не бывает светящихся синим рогов, как и того же цвета узоров, которые мягко мерцали на его теле.

Подобная яркая окраска говорила о том, что олень может постоять за себя, ведь спрятаться с подобной внешностью было проблемно. Но одновременно с этим змея внутри меня была уверена, что мы легко справимся с этой добычей.

Необычный олень спокойно жевал какую-то траву и не замечал меня. Применив одно из движений техники «Шага ворона» я оказался рядом с его шеей и ещё до того, как зверь успел отреагировать, ударил его в район груди кулаком, одновременно с этим направляя внутрь поток внутренней энергии.

Вот только этого было всё же недостаточно, чтобы одолеть такого зверя. Да, олень пошатнулся, но в следующий миг он с яростью посмотрел на меня и мотнул головой. Только сейчас я понял, что рога этого монстра Лабиринта мало чем отличаются от лезвий мечей и если попасть под такой удар, мало не покажется.

Оттолкнувшись ногами от земли, я закрутился вокруг своей оси, пропуская мимо себя большинство отростков. От одного уклониться в таком положении я никак не успевал, так что ударил его раскрытой ладонью по месту, где не было режущей кромки. От такого удара голова оленя невольно дёрнулась назад, а я в итоге вновь оказался под ним, повторив свой удар кулаком в грудь, метя в область сердца.

Олень дрогнул, но в этот раз я не стал ждать результатов. Вместо этого, я проскользнул между ног зверя, резко развернулся и зашёл к нему сбоку, чтобы вновь ударить серией ударов из техники «Мягкой ладони». В какой-то момент я заметил, что от моего последнего удара в месте попадания прошла едва заметная волна зелёной энергии, которая устремилась по кровеносным сосудам зверя. Одновременно с этим он стал действовать гораздо медленней.

И тем не менее зверь, загнанный в угол, лишь ожесточается. Так было и сейчас. Олень бросился на меня, одним взмахом своей головы перерубая небольшое деревце, оказавшееся на пути. Подобно змее, я юркнул к земле, оттолкнулся, чтобы снова зайти к зверю сбоку и нанести новый удар «Мягкой ладонью».

Я попытался повторить те же ощущения, что испытывал при этом необычном явлении, но больше, как бы я ни старался, у меня такого не выходило. Олень брыкался, пытаясь то ударить меня рогами, то копытами, а поняв, что противник не по зубам, попытался сбежать. Впрочем, этого я позволить не мог. Когда он ломанулся прочь, я, используя технику шага, запрыгнул ему на спину и нанёс удар в основание черепа, заставив оленя рухнуть на землю.

— Ты был достойным противником, — сказал я, чувствуя, что тоже сбил дыхание.

Охота оказалась гораздо тяжелее, чем я думал изначально, но в то же время, ни в какое сравнение не шла со схваткой со змеёй.

Могучий зверь тяжело дышал и смотрел на меня сложно читаемым взглядом. Я потянулся к поясу, где висел коготь зверя и только сейчас понял, что всё это время мог использовать его, вместо того, чтобы атаковать в рукопашную, как делал до этого. Всё же влияние воли зверя, как бы я ни старался, от него отгородиться было сильно.