медленным, руки так окоченели, что с трудом удерживали снегоступы под мышкой, без них мне не выбраться из леса. Всем существом я цеплялась за дерево. Оно оказалась молодой лиственницей и держало мой вес. Последний захват был уже на уровне твёрдой земли.

Радость при виде белого света вызвала безудержные слёзы. Подо мной был слежавшийся снег, и он никуда не плыл! Распластавшись на тверди, я наконец стала дышать всей грудью. Тело с жадностью вбирало ароматный воздух. Каждая изголодавшаяся клеточка с благодарностью поглощала субстанцию жизни.

В полной прострации, без сил, без движения, как ящерица, прилепилась к искрящемуся снегу. Первый осмысленный взгляд на небо поразил до полного онемения: сверху на меня смотрели два добрых глаза.

Под этим взглядом замёрзшие губы сами собой стали шептать знакомые стихи:

Под пестрым зонтиком чудес,

Полны мечтаний затаённых,

Лежали мы и страх исчез

Под взором чьих-то глаз зелёных.

Напряжение пропало. Сделалось небывало легко!

Чувство эйфории охватило меня. Воздух никогда не был таким вкусным, пахнущим арбузной свежестью и мандаринами! Птицы устроили прослушивание своих талантов. Неисчислимые снежинки превратились в драгоценные кристаллы. Оторвать взгляд, значило лишить себя этого дивного мира. Впервые безусловную любовь я чувствовала как сладкую желанную боль, и ни за что не хотела отпускать…

Оказывается, обыкновенная природа – необыкновенна. Дорога́ до слёз! Она моё продолжение – моё тело, мои глаза! И тут я натурально ощутила лёгкое покачивание, как в колыбели. Я покоилась на руках матери… засыпала и радовалась ещё одному посланному чуду…

Резкий звук телефона вернул привычную реальность. Только теперь вспомнила: со мной был телефон! Подруга весело и быстро говорила что-то приятное!

– Ах, да! Мы сегодня идём на выставку графики… вспомнилось мне. Напоследок она спросила:

– А ты почувствовала: сейчас случилось землетрясение, у нас всё качалось, но недолго.

Я пообещала ей быть вовремя…

Взморье. Осенние игры

«Золотая удача, это когда особый взлёт мысли даёт возможность увидеть красоту жизни.»

В. Пелевин. "Чапаев и Пустота"

Когда уходит рыба и рыбацкие станы освобождают берег от хозяйственного сора, он приобретает вечный, природный вид. В эти дни особенно ощутим покой, уставшего от человеческого вторжения кусочка суши.

Вот цепочка следов на песке – в поисках еды лиса прошла немалое расстояние. И подкараулила растяпу – чайку. Вокруг признаки борьбы и белоснежные перья. Рыжая прошла ранним утром, но песок от следов продолжает осыпаться при каждом взмахе ветра. Орлан, балуясь, планирует невдалеке, держа под прицелом мой интерес. Иногда он прячется в барашках облаков. Непросто его засечь.

…Писатель всё лето сочинял стихи. И ездил на работу в перенаселённом гудящем мегаполисе.

Усталость накапливается. Оперев голову на руки, он почувствовал неистребимы запах дезинфекции, надел перчатки, надо беречься. Завтра, как всегда, его ждут больные. Задремал.

Уже привычно, в сумерках сна, возникло безмятежное детство среди природы. Ритм выживания не считается с тонкими желаниями человека.

Дома его ждёт верный товарищ Стул. Ворчливый и любящий порядок, он из уважения к напряжённому творчеству Поэта ничем не выдает нетерпенье. Хозяин является вовремя, снимает с натруженных ног обувь. Садится разбирать бумаги. На каждой написан стих, со множеством пометок. Поэт делит листы на неровные стопки. Задумывается. Идет в ванну и оттуда долго доносится плеск воды.

Теперь он другой: влага смыла и унесла тяжесть дня, разгладила кожу, напитала её розовым. Закусывает аккуратно, не жадно, на уголке стола, вчитываясь в случайно взятые листы. Решительно убирает оставшиеся припасы и, бормоча часто одно и то же, строго следя за ритмом, делает новые пометки. Иногда, надолго замолкая, размашистыми движениями намечает береговую линию, корявое бревно и языки пламени костерка. Выстраивает череду вопросительных знаков.

***

Прилив одну за другой выносит, как испекает, огромных разноцветных медуз. Ветер и волны забавляются с ними на мелководье, постоянно меняя рисунок движения. На бесконечные фантазии хочется смотреть не отрываясь. Диковинные цветы и бабочки, кружевные завихрения постоянно меняют рисунок, завораживают.

Накатившая очередная волна оставила на мокром песке тяжёлое чёрное ожерелье из мелких мидий, нанизанных на верёвку, с запутавшейся звездой и обрывками кудряшек морского винограда. Так и тянется рука примерить.

Шум крыльев над головой отвлекает внимание. Странная картина открылась, когда облепившее возвышение чайки, чем-то встревоженные, скрылись в морском просторе. На самой кромке возник старый, видавший виды стул с инвентарным номером на боку. Он серьёзен, будто медитирующий человек, смотрит одновременно вдаль и вглубь. Почему бы не разделить с ним наблюдение.

Усаживаюсь на стул, смотрю, как набегают волны, несущие песок. Почти растворяюсь в вечности, если бы не мешал посторонний звук. Пробивается шуршание бумажного листка и тихий женский голос, перечитывающий написанное:

"Милый друг, как бывало в детстве, чистосердечно признаюсь: я тебя очень люблю, ты мне всё так же дорог и близок. Сегодня закончился мой последний рабочий день в библиотеке.

Теперь я вольный казак. Выпросила свой старый служебный стул в подарок и отправилась на наше любимое место, 96 километр. Играла с медузами, плавала, собирала янтарь, перекусывала, как мы с тобой любили – чёрным хлебом с маслом, читала твои стихи…

Помнишь, мы детьми мечтали жить на море всегда-всегда?

Исполнилась мечта – мы с моим верным стулом, как только захотим, будем жить на море. Ты мысленно – всегда рядом. Разве это не чудо"?! Последовал долгий вздох и аккуратный шелест бумаги.

Порыв ветра сорвал веточки засохшего винограда и помчал его в море. Попутешествовал и баста. Между тем, Невидимый художник нарисовал новое акварельное небо, без барашков. Надо бы сделать фото на память об осенних играх, когда море, берег, ветер и небо живут своей вольной, потаённой жизнью.

Так мог бы жить и человек.

Страсти по форели.

Если ты женщина, пусть даже не капризная, всё равно изредка тебя подстерегают желания, без которых можно обойтись. Но вот забыть не удаётся. Как червь-короед точат и точат…Так случилось у меня нынешним летом с форелью. Серебристая в пятнышках форель стала мерещиться повсюду. Я её видела во сне, плавала вместе с ней. В толпе мне попадались женщины в платье в горошек, так напоминающих раскраску вожделенной рыбки.

Нет-нет, я не была беременна и вкусовыми извращениями не страдала. Просто хотела съесть жареную благородную в крапинку форель с жареной картошкой. Вообще-то у этого каприза была предыстория. Мы с мужем получили от его отца свадебный подарок – две путевки в дом отдыха "Салют". Отдыху мешал донимавший нас голод. Чтобы заглушить его, мы много гуляли. Роскошный особняк прошлого века был за несколько дней изучен вплоть до последней балясины и