— А я думала, что это один из талантов миссис Пелэм. — Леди Уэльберн взглянула на нее поверх очков.

— Боюсь, это стало для нее слишком тяжелой работой. Ей уже давно пора на пенсию. — Розина бросила быстрый взгляд на Джинни. — Можно нести следующее блюдо, дорогая.

Под слоем хрустящего румяного теста дышало жаром филе говядины с тонким слоем паштета и грибов, главное блюдо обрамляли овощи на гриле.

Сэр Малкольм предложил свои услуги в качестве сомелье. Его брови удивленно поползли вверх, когда он увидел, что Джинни намеренно выбрала вино региона Сен-Эмильон, а не Бургундии.

— Бордо, а не бургундское, — пророкотал он, обращаясь к Андре. — Надеюсь, вы не воспримете это как личное оскорбление?

— Ни в коем случае, — мягко ответил он, встретившись взглядом с Джинни. — Это прекрасное вино.

— Я не слишком хорошо разбираюсь в вине, — солгала Джинни и увидела, как Андре ухмыльнулся.

— А где именно в Бургундии вы живете, месье Дюшар? — пришла ей на помощь леди Уэльберн.

— В городке под названием Тероз, мадам.

— Тероз? — переспросил сэр Малкольм. — Знакомое название. Вы имеете отношение к виноградникам, господин Дюшар?

— Я работаю в домене Барон-Эмиль, месье.

К вящему ужасу Джинни Розина бросила леди Уэльберн взгляд, в котором явственно читалось «деревенщина». Это было так очевидно, словно она сказала это вслух. Но, повернувшись к Андре, она снова стала сама любезность.

— Вы один из тех, кто топчет виноград, мистер Дюшар?

— Увы, нет. — Его загорелое лицо оставалось бесстрастным. — К сожалению, подобным методом вино уже не производят. Хотя собирают виноград по-прежнему вручную.

— Понятно. — Розина неопределенно пожала плечами. — Тогда, я полагаю, у вас не слишком много работы в это время года.

— В данный момент — да. Но после празднования Дня святого Винсента, покровителя виноградарей, начинается обрезка.

— Очень захватывающе, — сказала Розина.

Андре, улыбнувшись, переключил свое внимание на Силлу. Джинни с плохо скрываемой яростью подумала, что он флиртует с сестрой на глазах у ее жениха. А ее любезная сестричка отвечает ему томными взглядами из-под густо накрашенных ресниц и кокетливым хихиканьем. Андре чарующе улыбался Силле и что-то шептал ей, практически касаясь губами ее уха.

Джинни почувствовала, как желудок стянуло в тугой ком: совсем не так он обращался с ней самой. Грубо схватил, поцеловал…

Когда ужин был съеден, Джинни подумала, что, пожалуй, ей одной нежнейшая говядина показалась похожей на старые кожаные перчатки. Так же как и желе из шампанского с замороженным виноградом, да и сырное ассорти тоже. Увлеченная своими мыслями, она совершенно не ощущала вкуса еды.

— Давайте выпьем кофе в гостиной. — Розина поднялась из-за стола и расправила платье. — Вирджиния, дорогая, принеси кофе.

Джинни подозревала, что сейчас ситуация окончательно выйдет из-под контроля, но она уже ничего не могла с этим поделать.

В то время как миссис Пелэм варила кофе и сервировала поднос, Джинни убрала посуду из столовой и загрузила ее в посудомоечную машину. В мрачном настроении она вернулась в гостиную и услышала полный негодования голос Розины:

— Нет? Вы отказываетесь от моего крайне разумного предложения, даже не обдумав его как следует? Даже несмотря на то, что ваш отец мечтал, что Лусилла вступит в замужнюю жизнь с порога этого дома?

С замиранием сердца Джинни широко распахнула дверь гостиной и вошла. Никто даже не заметил ее появления. Все взгляды были прикованы к противостоянию ее разгневанной матери и Андре.

— Мой отец об этом мечтал, мадам? — холодно спросил Андре. — Не думаю. Возможно, вы не в курсе, но еще несколько недель назад отец распорядился сдать этот дом в аренду на три года, начиная со следующего месяца. Он планировал переехать во Францию. Чтобы жить со мной в Терозе. Договор с арендатором уже подписан, и не в моих силах аннулировать его, — добавил он.

В гнетущей гробовой тишине Джинни поставила на стол поднос. Недрогнувшей рукой она уверенно взяла кофейник и начала наполнять чашки.

— Вам со сливками, леди Уэльберн? — Джинни словно со стороны услышала свой негромкий голос.

Атмосфера в гостиной мгновенно сменилась с драмы на прозу, словно кто-то обрезал невидимые нити.

— Спасибо, моя дорогая, — с благодарностью сказала леди Уэльберн и повернулась к будущей невестке, которая начала плакать. — Успокойся, детка, это еще не конец света.

— Но мы уже арендовали шатер, цветы, — всхлипывала Силла. — Как это жестоко со стороны Эндрю. Как он мог все это сделать и ничего нам не сказать?

— Я не верю ни одному слову! — с яростью выкрикнула Розина.

Андре пожал плечами:

— Тогда поговорите с месье Харгривзом, он все детально расскажет.

— Харгривз? — Розина натянуто рассмеялась. — Я сама найму адвоката, который не даст меня обмануть!

— Обмануть? — задумчиво переспросил Андре. — Мадам, это последний аргумент, к которому вам стоит апеллировать.

Джинни увидела, как краска отхлынула от лица матери, и сэр Малкольм немедленно подхватил ее под руку.

— Присядьте, миссис Чарльтон. — Он аккуратно усадил ее в кресло. — Все это, конечно, крайне неожиданно для вас, но я уверен, что Эндрю хотел обсудить с вами свои планы. К огромному сожалению, он просто не успел этого сделать.

— Жить во Франции? С его ублюдком? — Голос Розины дрожал. — Я бы никогда на это не согласилась.

— А моя свадьба? — перебила ее Силла. — Что будет с моим планами? С ними покончено!

— Нет, Лусилла, их просто нужно изменить, — заметила леди Уэльберн. — Мы все обсудим позже, когда ты успокоишься.

Но Силла вовсе не собиралась успокаиваться. Она с ненавистью смотрела на Джинни, наливавшую ей кофе.

— Ты знала? Готова руку дать на отсечение — ты знала! Можешь забрать свой чертов кофе, я его все равно не буду пить!

Силла раздраженно взмахнула рукой и выбила чашку из рук Джинни. Чашка упала на ковер, и кофе выплеснулся на темно-серое платье. Леди Уэльберн неодобрительно поджала губы.

— Кажется, нам пора, дорогой, — сказала она своему мужу.

— Напротив, мадам. — Андре сделал шаг вперед. — Прошу вас, не беспокойтесь. Это мне стоит уйти, я здесь явно лишний. Прошу прощения, что испортил приятный во всех отношениях вечер.

Он скупо улыбнулся и направился к выходу, но обернулся и посмотрел на Джинни, которая опустилась на одно колено, чтобы поднять с ковра чашку и блюдце.

— Хотел бы я сказать, что сожалею о том, что ваше платье испорчено, мадемуазель, — мягко произнес он, — но, увы, это неправда.

И он ушел.