«Однако ни одно из них, похоже, не соответствует тому, что мы нашли в письмах», - сказала Изабель.

«В письмах было что-нибудь еще полезное, Дженни?» — спросила Пердита.

«Здесь нет ничего очевидного,— признала Дженни,— и никаких прямых упоминаний о пропавшем наследнике».

Пердита обдумала комментарии Дженни. Она действительно не думала, что им дважды повезет с письмами леди Памелы, но она надеялась, что они дали бы ей еще несколько подсказок. Кит бросила на нее взгляд, полный сочувствия.

«Как насчет информации о Ральфе Фицалане или его жене Мэри Сеймур?» — спросила Пердита.

«Судя по нескольким упоминаниям, которые нам удалось найти о Ральфе, он умер в 1587 году. После этого Мэри Сеймур вернулась в фамильное поместье Орлетон-Холл в Леоминстере, графство Херефордшир, вместе со своим сыном, «Прометеем», как он был назван в письмах под кодовым названием. После 1587 года Мария, казалось, прекратила переписку с дамами Мелузины. Как ни странно, после 1603 года кодовых названий тоже становится меньше, используются настоящие имена, так что путаницы в идентификациях становится меньше.»

«И есть ли какие-либо упоминания о наследниках в этих более поздних письмах?»

«Немного», - ответила Дженни. «Как будто актуальность первоначальной тайны, казалось, уменьшилась. Я подозреваю, что с каждым уходящим поколением влияние существования наследников ослабевало. Однако есть история о женщине, спасающейся от каких-то солдат, перебегая поле, в то время как ее экономка притворялась ею. Женщине и ее горничной удалось бежать в Нидерланды. В письме упоминается медальон, который, по словам женщины, был подарен ей племянником на хранение.»

«Как ты думаешь, это может быть наш медальон?» — спросила Пердита.

«Я не уверена,» ответила Изабель,— но я подумала, что отмечу это, потому что это было одно из немногих упоминаний о медальоне. Письмо было адресовано кому-то по имени Джеффри и подписано «Твой дорогой друг», что крайне бесполезно.

«Есть ли какие-либо предположения о настоящем имени «Прометей»?» Спросила Пердита.

«Извини, любимая, никаких», - ответила Дженни.

«Как неприятно».

«Пока не теряй надежды,» улыбнулась Изабель,» мы сделали кое-какие открытия».

«О ком?»

«Пенелопа Фицалан».

Глаза Пердиты расширились от удивления. Она достала одну из своих распечаток и положила ее на заваленную бумагами столешницу. «Я тоже», - воскликнула она, и пока остальные рассматривали изображение, она почувствовала трепет предвкушения.

Дженни подобрала образ. «Где ты это взял?» — спросила она.

«Это один из потолочных выступов в часовне», - ответила Пердита. «Повсюду повторяются только четыре разных женских лица. Я взяла эти ночные принадлежности, и мне пришлось бежать в Андорру. Рядом с каждой женщиной были вырезаны ее инициалы: AB — Анна Болейн; CH — Кэтрин Говард; AS — которая, я думаю, является Арбеллой Стюарт, тем более что у затонувшего корабля в заливе такое же название — и PF. Я предполагаю, что ПФ — это Пенелопа Фицалан.»

«Это невероятно», - пробормотала Дженни.

«Что ты узнала о Пенелопе Фицалан из писем, Изи?» — спросила Кит, в то время как Дженни встала и подошла, чтобы изучить другие распечатки, которые Пердита прикрепила к стене.

«Я думаю, вы были правы, когда предположили, что письма, обнаруженные вашей пра-пра-пра бабушкой Леттис, на самом деле были частью этой коллекции. Они идеально восполняют пробел. Пенелопа писала Дороти Спенсер, графине Сандерленд, чтобы сообщить ей, что она намерена остаться здесь, в Маркиз Хаусе, несмотря на все, что происходит в Лондоне. Она упоминает секрет и то, что она должна быть под рукой, чтобы охранять правду, что ее брату было необходимо знать, что у него есть безопасное убежище, если это потребуется.»

«Ее брат?»

«Да, но она не называет его имени, что раздражает…»

«В каком году это было?»

«1649 год был первым упоминанием о тайне и ее брате», - ответила Изабель. «По прошествии следующих нескольких лет необходимость хранить этот секрет становится все более неистовой».

«Есть ли какие-нибудь отклики от леди Дороти Спенсер?»

«Несколько, но в них нет ничего значительного».

«И это леди Дороти Спенсер, которая была правнучкой Леттис Ноуллис?» сказала Пердита.

«Это была она?» — удивленно спросила Кит.

«Пердс, я этого не знала», - сказала Изабель.

«Да», - ответила Пердита, присоединяясь к Дженни у настенной карты. «Смотри, это генеалогическое древо Леттис. Ее младшая дочь Дороти сначала вышла замуж за сэра Томаса Перро из замка Кэрью, а после его смерти вышла замуж за Генри Перси, 9-го графа Нортумберленда. Это был несчастливый союз, заключенный в основном по политическим причинам, но у них было четверо детей. Старшей была дочь, также названная Дороти. Она вышла замуж за Роберта Сидни, 2-го графа Лестера, а их дочь, другая Дороти, вышла замуж за Генри Спенсера, 1-го графа Сандерленда.»

Пердита указала на распечатку, и Изабель провела пальцем по ней, сравнивая даты и имена.

«Боже мой, ты прав!»

«Похоже, связь между семьями сохранялась из поколения в поколение», - сказала Дженни.

«Но это все еще не объясняет, кем была Пенелопа и какое место она занимает? Если только нет чего-нибудь еще?» — закончила Пердита, но обнадеживающий подъем в ее голосе был заглушен покачиванием головы Изабель.

«Нет никаких улик, которые связывают Пенелопу с кем-либо, кроме того факта, что она, похоже, находится в центре написания письма. Мы задавались вопросом, может ли она быть родственницей Кэтрин Ньютон, которая была Пастон по происхождению, поскольку именно Кэтрин сопоставила оригинальные письма Мелузины. Пенелопа, похоже, собирала и компилировала этот тайник.»

«У Кэтрин Ньютон было четыре дочери», - сказала Пердита, переходя к другому генеалогическому древу. «Анна, Маргарет, Элизабет и Фрэнсис, но записей, кроме их имен, очень мало, и я тщательно искал. Один из сыновей Кэтрин, Теодор, женился на Пенелопе Родни, и у них родилась дочь, которую тоже назвали Пенелопой, но даты не совпадают.»

«Есть еще одна странная вещь», - добавила Изабель. «После одного из упоминаний о ее брате была нацарапанная приписка о секрете, спрятанном в сундуке, переданном им от матери».

«Сундук? Были ли еще какие-нибудь подсказки по этому поводу?»

«Нет, если только мы что-то не упустили», - сказала Изабель. «У вас гораздо больше практических знаний об этом периоде истории, поэтому вы можете заметить то, чего мы не заметили, когда читали стенограммы».

Дженни все еще изучала распечатки на стене. «Когда ты обнаружила это, Пердита?» — спросила она, указывая на изображение Пенелопы Фицалан. «Невозможно отрицать связь».

Изабель снова вгляделась в него, и ее осенило. «О Боже мой!» — выдохнула она.