и запах мокрого гранита расслабляли его, но Драко понимал, что нельзя засыпать на солнце. Хоть он и стал менее бледным с тех пор, как приехал сюда, все равно знал, что сгорит вне зависимости от количества наложенных защитных чар.

Уголки его губ дернулись в подобие улыбки. Невзирая на жару, последние несколько дней были довольно неплохими. Жизнь определенно вошла в ритм, и такой расклад его устраивал.

Может, это было исцеление?

Он посмеялся про себя. Что за долбоеб.

Однако если сравнивать эти шесть недель с последними шестью месяцами, то это просто небо и земля. За периодом удушья, когда он мучился в непроглядной черноте, необъяснимым образом последовала вспышка теплого света, озаряя все. Как перспектива верной смерти после жалкой попытки выполнить порученную ему задачу помогла избавиться от состоящей из обыкновенного садизма с щепоткой концентрированного зла рутины и превратилась в это? В прозрачную воду природных прудов, сверкающих на солнце, работу в магазине и махание рукой в качестве приветствия местным придуркам во время прогулок по городской площади? Даже присутствие Тео, на удивление, казалось довольно забавным. Хотя это с натяжкой можно было назвать присутствием, ведь тот не ночевал дома уже три дня.

Драко потянулся, разминая руки и шею. Во многих смыслах все это было уму непостижимо. Он никогда не видел для себя другого будущего, кроме как стать копией своего отца. Его растили, тренировали и готовили к этому сколько он себя помнит. И даже если Драко разочаровался в фанатичном следовании безумцу, он не сомневался в остальных обязанностях и привилегиях, которые по статусу полагались членам его семьи. Но тяжелый опыт показал, что выбранный жизненный путь может быть разным. К великому удивлению, этот ему подошел и понравился. Драко задавался вопросом, какой путь он бы выбрал для себя, если бы у него была возможность и заслуживал ли его.

Вызывало ли это разочарование? Люциус без тени сомнения ответил бы на этот вопрос. Принятие такой жизни означало своего рода провал, не говоря уже о потере определенного вида власти и влияния. Но Драко оставался невозмутим. Какое это имеет значение? Раньше он так гордился этим. Стоял плечом к плечу с отцом несмотря ни на что. Но все изменилось. Месяцами парень находился в одном поместье с Волдемортом и его приспешниками, некоторые из которых были идиотами, большинство ограниченными и абсолютно все неимоверно скучными. Таким выглядело его будущее, и Драко не мог представить ничего хуже, чем быть одним из них до конца своей жизни. Именно это в большей степени заставило его опустить палочку.

Он покачал головой, избавляясь от мрачных мыслей, повернулся, слегка приподнимаясь, и, приоткрыв один глаз, сразу уловил движение снизу у главного берега. Кто-то еще пришел сюда. Драко разочарованно выдохнул, подпирая кулаком подбородок, чтобы увидеть, кто же это и резко вдохнул обратно, как только понял, что это она.

Девушка в красном платье.

На днях Тео просто не мог заткнуться, рассказывая о том, как хотел застать ее в кафе, но не успел. А Маурицио, видимо, стал одержим ею. Возможно потому, что она до сих пор не поддавалась его обаянию.

Умница.

Драко повернулся в ее сторону и стал наблюдать за тем, как девушка опускает сумку и начинает осматривать местность. Это точно была она. Эти ноги он узнал бы везде. К тому же, она надела уже знакомую ему соломенную шляпу с черной лентой, широкие поля которой роняли тень на лицо, а волосы убрала наверх. Как и в тот день. Драко гадал, какого же цвета они были.

Его взгляд с одобрением блуждал по её гладкой, загорелой коже, восхищаясь изящными изгибами тела, несомненно отмечая дерзко выпирающую из-под легкого платья линию округлой попы. Не в состоянии спокойно лежать на скале, он начал ворочаться. Проанализировав свою реакцию, Драко нахмурился. Это предвещало проблемы. А потом его глаза начали постепенно расширяться от увиденного: лямки платья спускались вниз по ее плечам, скользя по телу и открывая взору очень открытое белое бикини, ставшее в особенности откровенным, когда она наклонилась к ногам, чтобы дотянуться до сумки. Драко почувствовал неоднозначное волнение и закрыл глаза, чтобы поскорее избавиться от навязчивого образа. Сделав глубокий вздох, он мысленно напомнил себе, что сейчас не время усложнять свою жизнь.

Когда он наконец открыл глаза, она уже не нагибалась, но от этого лучше не стало. Девушка повернулась в его сторону, мучаясь с завязками от купальника у шеи. Действие затянулось надолго, подчеркивая её подтянутый живот и идеально приподнятую грудь. Драко тихо выругался себе под нос, больше не в силах оторвать взгляд. Он наблюдал за тем, как она отвернулась в противоположную сторону, бросила на землю шляпу, солнечные очки, и потянулась рукой назад, распуская волосы, позволяя им россыпью каштаново-золотых кудрей упасть на плечи.

Волосы. Вот, что окончательно довело его.

Пальцы почти болели от невыносимого желания зарыться в эти локоны, целуя ее охуительную шею. Фантазия зашла очень далеко. Драко уже представлял, как не спеша развязывает бесполезный купальник и прикусывает бархатную кожу ее плеч. А потом девушка резко развернулась, и он громко выдохнул от шока.

Он знал это лицо.

Даже если тело годами было скрыто за свободной школьной формой и волосы на солнце выглядели совсем по-другому, эти черты лица он знал: вздернутые брови, тонкие губы, острый подбородок. Они были неоспоримо прекрасны еще с четвертого курса, неизменно прекрасны.

И принадлежали ебаной Гермионе Грейнджер.

Драко подскочил с места, стараясь уйти как можно дальше от зоны для плавания, быстро и бесшумно, будто бы на мгновение стал долбанным фестралом. Как только она скрылась под водой, он рванул, стараясь не размышлять о том, что до этого молча стоял и пялился с открытым ртом. Наспех схватив свою одежду, ботинки и сумку, он подбежал к мотоциклу, вдавил педаль газа в пол и с бешеной скоростью понесся вниз, по тропе к главной дороге, не оставляя себе времени на раздумья.

Блять. Ебаная Гермиона Грейнджер. Черт, черт, черт.

***

— Тебе подлить? — почти засунув голову в холодильник, Лаванда вытащила оттуда полупустую бутылку белого вина соломенно-желтого оттенка.

— Почему бы и нет? — Гермиона подняла свой бокал. После утренней смены и дневного плавания, она ощущала приятное умиротворение и не обращала внимание на то, как быстро опустошалась бутылка.

— Значит, он просто исчез? — спросила Лаванда, приподняв бровь, пока наполняла бокал соседки.

— Да, это было так странно. Должно быть, он ушел другим путем. Или я очень вовремя оказалась под водой и не заметила его.

— Что ж, его описание не