— Светлая дева, иди к нам.

И снова воздух зазвенел от издевательского хохота. А потом показались твари. Псы смерти. Их клыкастые пасти смердели, костяные наросты на шкурах гремели в тает шагам. Один, самый нетерпеливый, бросился вперед, но натолкнулся на свет, словно на стену. Отпрянул, завыл, закрутился волчком. Другие оказались умнее, они кружили, ярились, но не прыгали. Я видела, как ядовитая слюна капает и оставляет дымящиеся пятна на траве.

Я опустилась на землю, подтянула колени к груди. Хотела зажмуриться, чтобы не видеть того, что творилось вокруг, но не смогла.

— Что светлая дева делает в царстве тьмы? — вопрошал кто-то невидимый.

— Что? Что? Что? — вторило эхо.

Хотелось кричать, но крик застрял в горле.

— Зовите морт’аэнов! Зовите темных магов! Они достанут деву. Они победят ненавистный свет.

— Зовите! Зовите! Зовите!

Вдалеке тьма начала сгущаться, из нее проступал силуэт, пока призрачный, туманный, но он стремительно обретал плотность.

— Маг идет! Маг! Сейчас дева попляшет. А мы посмеемся. Все посмеемся!

Левый глаз пронзила острая боль. А потом я четко увидела того, кто говорил. Уродливый горбатый карлик в черном халате сновал по самой кромке, отделяющей тьму от света. Он был так мал, что мог спокойно пройти под брюхом пса смерти. Слишком тонкая шея с трудом удерживала большую, как тыква, голову с редкими волосенками. Нос загибался крючком и почти касался впалой груди.

Наши взгляды встретились.

— Она нас видит. Дева зрит!

И в этот самый момент я обнаружила, что тьма вокруг исчезла, и я лежу, скрючившись, на дорожке в парке родного дома.

Отец стоял рядом.

— Ты пробыла на границе всего несколько минут, — сказал он. — Понимаешь теперь, с какими тварями имеет дело твой жених? Что находится по ту сторону?

Губы дрожали, я не могла сказать ни слова. Вообще не могла пошевелиться.

Отец развернулся и зашагал к дому.

— Ты еще не столкнулась с их магами, — бросил он через плечо. — Поднимайся, Магда.

Кое-как мне это удалось. Ноги не слушались и были словно деревянные. Пошатываясь, я плелась следом. Никогда не думала, что страх может оказаться таким всепоглощающим, вытеснить все прочие чувства и победить разум. Этот смех темных созданий будет преследовать меня в кошмарах.

— Тебе, конечно, ничего не угрожало, — смягчился отец, усаживаясь в кресло.

Я же едва не рухнула в камин в своем желании быть поближе к огню.

— Их маги реагируют в течение нескольких минут, когда свет проникает на их территорию. Я полностью все контролировал, — самодовольно заметил он. — Теперь, надеюсь, ты не будешь проявлять глупого своеволия в важных вопросах и на отборе не наделаешь глупостей. Мне неприятно тебя наказывать, но я должен был исполнить свой родительский долг.

Я ничего не ответила.

Вернувшись в пансион, несколько дней ходила сама не своя, ночью мучили кошмары, криком я даже будила девочек. В любом темном углу чудился жуткий карлик. Я вздрагивала от каждого шороха. Прислушивалась, если оказывалась в пустынном коридоре, не скребут ли о пол когти псов смерти.

Матушка лично приготовила мне успокаивающий травяной настой.

Однажды она присела рядом и положила руку мне на лоб.

— Ты же умная, Магда. Должна понимать: у твоего отца свои представления о добре и зле, о свете и тьме. Но на отборе может всякое случиться, — с улыбкой и затаенной нежностью говорила она.

Она протянула мне кружку с отваром, но я понимала только одно: меня предали.

Страх прошел внезапно. Его просто вытеснила ненависть. Сильная и страстная. Если отец рассчитывал, что, напугав меня тьмой, добьется покорности, он сильно просчитался. Наоборот, во мне поднялся протест.

Я решила: чтобы изменить свою судьбу, сделаю сначала все возможное, потом все невозможное, а потом и вовсе немыслимое. Если потребуется.

И в тот самый миг я обратилась прямо к самой Светлейшей. Поклялась, что не буду покорной и никогда не выйду замуж без любви.

— Девы, сегодня десять из вас, достигших возраста невест, отправятся на отбор. Каждая станет женой достойного светлого мага. По-другому быть не может!

Матушка расхаживала по двору. Я тоже стояла в ряду тех, кто отправлялся. На мне тоже развевались белоснежные одежды, а лицо закрывала серебристая вуаль. Предполагалось, что вид у выпускниц пансиона должен быть торжественным, но, как по мне, мы больше походили на неупокоенных призраков. Не хватало только цепей, чтобы ими греметь. Все равно младшие ученицы смотрели на нас с завистью и восхищением.

Отец устроил еще один сеанс связи, но я стояла намертво: раз браслет не удержался, я отправляюсь на отбор и будь, что предназначено судьбой.

— В этом году торжество пройдет в малом летнем дворце. И вам повезло, — матушка воздела указательный палец вверх, словно хотела пронзить им небо, — в отборе примет участие младшая дочь нашего правителя.

Не знаю, в чем здесь везение.

Портал открылся с тихим шипением. Он был широк, чтобы мы могли проходить сразу по двое.

— Итак, время, дети! — матушка быстро смахнула слезинку. — Вы уже сюда не вернетесь. Но, возможно, ваши дочери… Я также очень надеюсь, что вы не забудете все то, чему вас учили, не поддадитесь соблазнам, будете достойно служить свету и исполнять свой долг.

Рядом тихо вздохнула Ари. А Дари тихонечко усмехнулась.

Голос матушки сорвался от избытка чувств. Она сотворила защитный знак над головой каждой ученицы, называя нас по именам. Раньше она казалась такой строгой и непреклонной, а сейчас… излучала безграничную любовь.

Я бросила прощальный взгляд на знакомый двор, на ставшие родными стены пансиона, на окна библиотеки и класса, где мы занимались магическим искусством. Вдохнула особенный запах. Почувствовала, что покидаю родной дом, а впереди ждет неизвестность.

— Не посрамите меня и наш пансион.

Девушки стали заходить в портал и исчезать. Я тоже шагнула вперед. Кто-то взял меня за руку.

— Позвольте вам помочь.

Страж в изумрудном камзоле помог мне выйти из портала.

Зал прибытий в малом летнем дворце поражал размерами. Какой же он тогда в большом дворце? Окна были словно сотканы из цветного стекла, и свет, проходя через узоры, раскрашивал пол и колонны, уходящие ввысь.

Пораженная красотой и величием, я застыла. Только чтобы посмотреть на эту красоту, стоило сорвать помолвочный браслет. Я бы даже смогла снова отправиться на границу с Темными.

Нас встретила фрейлина-распорядительница, и мне немедленно захотелось такое же платье. Шелк переливался и струился мягкой волной. Вышивка и драгоценные камни — россыпью. Ни о какой скромности здесь не шло и речи. Наряд был создан, чтобы подчеркнуть красоту и заявить миру о богатстве.