в тонкий мир, едва не закончившаяся моей смертью и концом света, избавила меня от этой радости.

- За границу? – повторила я вслух вопросительным тоном.

Совсем недавно семья Вандертьен переехала в камеру за свои преступления против короны, что наполнило меня злорадным удовлетворением.

- Да. У бедной Лелии обнаружились серьезные проблемы со здоровьем, и они переехали. Даже не знаю, как будет без нее работать магистратура. Она ведь автор трех новых курсов для Академии. Студенты ее обожают. Открыла просто невероятные вещи.

Точнее, украла у меня и выдала за свои. Я думала, что справилась со своими чувствами и уже думать забыла о делах тех давних дней, но сейчас, пока звучали хвалебные оды в адрес Лелии, гнев внутри меня закипал и становился все сильнее. Особенно, учитывая тот факт, что Элла при всем этом присутствовала и прекрасно знала, кто стоял у истоков изобретения, но ни словом об этом не упомянула. Очевидно, из прошлого меня предпочли стереть вместе со всеми заслугами. А вот Лелия осталась героиней.

Элла продолжала рассказывать о магистратуре, в которой почти все мои бывшие коллеги уже успели дорасти до профессоров, о наградах, полученных ими из рук самой королевы, о потрясающих приемах в столице, которые они устраивали.

Я впала в мрачное молчание, уныло ковыряя торт. Аппетит пропал полностью. Лео, напротив, внимал рассказу с неподдельным интересом. Он не сводил глаз с Эллы, которая каким-то магическим образом придвигалась к нему все ближе и вскоре едва ли не села на колени.

За мгновение до того, как я решила подняться и уйти в номер, напарник прервал беседу и выразил надежду на новую встречу завтра утром. Последняя надежда затеряться в толпе и больше не общаться с еще одной фальшивой подругой растаяла, как дым. Элла заверила, что непременно найдет нас. При этом смотрела она исключительно на Лео, как если бы я внезапно исчезла.

На миг мне захотелось заявить, что Лелия вовсе не героиня, а воровка, которая теперь получила свое и никогда не выйдет из камеры, но я сдержалась. Секундное удовольствие от вида удивленной Эллы не стоило того, чтобы выдавать одну из государственных тайн. Я спокойно попрощалась и пошла к лестнице. Лео догнал меня через пару шагов и взял за руку.  Я не стала устраивать сцену, вырываясь и привлекая к нам еще больше внимания, хотя очень хотелось как следует наподдать напарнику чем-нибудь тяжелым.

Я решительно сказала себе, что злюсь из-за того, что он подверг сомнению наше прикрытие в виде пары, и других причин у меня нет. И вообще мне нет дела до мнения людей, с которыми я не общалась больше пяти лет, и после завершения задания больше не увижу. Получалось так себе. По дороге я продолжала изобретать способы мучительной гибели для Лелии и Дэна и варианты ускользнуть от компании Эллы на завтра для себя самой.

Стоило нам зайти в номер, как Лео заявил, что ему нужно кое-что проверить и исчез за дверью, не дав мне сказать и слова в ответ. Разозлившись еще больше, я прошла к себе в комнату и тут же застыла. Все посторонние мысли вылетели из головы, сменившись настороженностью, потому что в мое отсутствие здесь побывал кто-то чужой.

Глава 6

В наш номер заходил незнакомый человек. Слишком старательную горничную, которая не заметила табличку «Не беспокоить», можно было исключить. Сторож был настроен только на враждебные намерения. Сейчас в комнате было пусто. Кем бы ни был неизвестный посетитель, он уже ушел. Я пробормотала нужное заклинание и увидела в воздухе бледный силуэт кадета Андреса.

С одной стороны, узнать, что номер обыскивал мой персональный агент внутренней безопасности, стало облегчением. Мартин не почувствовал сторожевой контур. Теоретические познания юного гения спасовали перед магией кимлан. С другой стороны, теперь  больше не был секретом арсенал в моем чемодане, строго запрещенный для использования гражданскими лицами.

Я прихватила в поездку несколько мелочей на случай, если что-то вдруг пойдет не так. По-настоящему убойных вещей здесь не было, но каждый из артефактов мог стать причиной долгого и нудного разбирательства. Начинать разборки перед операцией никто не будет, дураков нет. А вот потом возможно всякое. Судя по остаточным следам, Мартин обшарил всю мою комнату, а потом отправился к Лео.

В номере напарника я никакой магией не занималась. Оставалось надеяться, что у него хватило предусмотрительности надежно спрятать то, что он хотел скрыть от посторонних глаз. Стало ясно, что я недооценила противников. Если сюда явится кто-то еще, помимо нашего юного коллеги, лучше остановить его прежде, чем он сможет нанести вред.

Я распотрошила чемодан, вытащила все вещи на кровать и аккуратно убрала фальшивое дно. Тщательно изучила связки трав, склянки с зельями, артефакты и прочие нужные мелочи. Кое-чего не доставало, пришлось подойти к заклинанию творчески. Когда я закончила строить руны и читать заклятия, по комнате прошла волна силы. Теперь, если шпион зайдет в мое отсутствие, его ждет сюрприз.

Я плюхнулась на кровать, пытаясь отдышаться, и поняла, что Лео до сих пор не вернулся. Сказала себе, что меня это не волнует, но из головы не шли его взгляды в сторону Эллы. Думать о логическом продолжении не хотелось. Усилием воли я перевела мысли на артефакт. Если нам действительно удастся первыми найти Око, Алисия сможет выйти из кристалла.

Сейчас эта мысль не вызвала во мне прежней радости. Подумаешь, еще одна избалованная аристократка вернется к столичным приемам. После разговора с Эллой я отчетливо поняла, что мою жизнь это никак не изменит. С Лангенгенберками, Вандертьенами, Гримхольдами не случается таких плебейских вещей, как тюрьма или пленение в кристалле и последующее воскрешение.

Для Алисии придумают складную историю, вроде долгой болезни, отъезда и счастливого выздоровления. Меня же никто не будет публично оправдывать и поздравлять. Может, всунут еще один орден, которому положено будет оставаться на мундире в недрах гардероба. А может, и до ордена не дойдет.

Я представила себе, что случилось бы, если бы Мартин нашел в нашем номере похищенный артефакт, который ставит под угрозу тайную операцию службы внутренней безопасности. Их вряд ли получилось бы убедить благими намерениями. Арестовывать за такое кузена королевы никто не станет, а я – совсем другое дело.

Перед глазами замелькали картинки, как я тщетно пытаюсь объяснить Эдди, а потом и профессору Шлейнеру, что ничего плохого делать не собиралась. При этом в глазах Бертольда была непреклонность, а профессор смотрел на меня с жалостью, что ранило куда