Она так ждала его реакции, а теперь это почему-то показалось ей обидным.

– На меня всегда оборачиваются, – совершенно неожиданно для себя спокойно и даже как-то лениво ответила она. (Боже мой, откуда что берется?) – А ты разве этого еще не заметил? – повернула она голову в его сторону и загадочно улыбнулась.

Ни музыки, ни балета она не видела и не слышала, только ощущала присутствие Стива. Ей казалось, что он чувствует то же самое.

В антракте он знакомил ее со своими компаньонами. Они с ней говорили… по-английски. Стив переводил, что они восхищаются ее красотой и завидуют ему. Она улыбалась, но ей было не по себе. Она совершенно не знала английского, и ей все казалось, что они говорят о ней что-то дурное. И успокоилась только тогда, когда они оказались в машине. Они практически молча домчались до ее линии. Напряженная связь, возникшая между ними в театре, казалось, все усиливалась.

– Я зайду? – тихо произнес он у порога ее дома.

– Вообще-то это не очень удобно… – Люда не то чтобы кокетничала, хотя сама ждала этого весь вечер, но как-то совсем упустила из виду, как может быть расценен ночной визит мужчины ее соседями по коммуналке, в основном Марипалной. А теперь вдруг представила…

– Но время, – он показал на часы, которые показывали начало одиннадцатого, – как говорят у вас, детское.

– Пошли.

На пороге их конечно же встретила Марипална. Караулила она у дверей, что ли? Ну, при посторонних она, конечно, скандалить не будет. Но Марипална, против ожиданий, вообще сменила гнев на милость.

– Добрый вечер, Милочка! – ласково встретила она их, а Стива и вовсе одарила сияющей улыбкой. – Очень рада! Мария Павловна! – представилась она, протянув ему руку.

– Стив! – вежливо ответил он, поднеся ее руку к губам.

– Вы не русский?

– Из Штатов.

– Американец! – Казалось, она сейчас упадет в обморок, но ничего, устояла. – Очень рада, – проговорила она сдавленным голосом. – Раздевайтесь, сейчас будем чай пить.

– Это кто? – недоуменно шепнул Стив Люде, когда они вошли в комнату.

– Это моя соседка. Но она не просто соседка, она мамина подруга, – упавшим голосом объяснила Люда. – Ты извини, я ничего не могу сделать. Придется пить чай с ней.

– О'кей, – бодро ответил Стив. – Мария Павловна? – уточнил он. – А почему она тебя называет… Ми…

– Мила! – помогла ему Люда.

– Милли! – произнес он, любуясь звучанием и демонстрируя его Люде.

– Я – Людмила, а сокращенно – Люда, Мила, некоторые еще называют Люсей… В общем, кому как нравится, так и сокращают меня.

– Милли, значит, не нравится. А тебе как нравится?

– Я привыкла к Люде.

– Значит, будешь Людой… – И он поцеловал ее. А Марипална уже несла чайник. Она выставила целый поднос пирожков с рыбой. Ее муж, дядя Костя, видимо, успел перед отъездом на очередную рыбалку напечь этих самых пирожков, и жена, благодаря этому, почувствовала себя хозяйкой положения. Пришлось чинно усесться за круглым столом и демонстрировать светское чаепитие.

– А вы, Стив, здесь в командировке? – пошла в атаку старушка.

– Да.

– Марипална, а дядя Костя вернулся с рыбалки, погода меняется, говорят? – попыталась Люда перевести разговор.

Но тут зазвонил телефон. Люда вскочила.

– Да сиди! Пусть эти новенькие подойдут, – остановила ее Марипална, а сама продолжала допрос: – И когда же вы обратно, в Америку?

В дверь постучали, на пороге появилась новая соседка, торговка с рынка. Она, видимо, только пришла с работы, потому что была в пушистых рейтузах, облегающих мощные бедра, и в свитере.

– Люда, тебя! – громогласно возвестила она, цепким взглядом ощупывая присутствующих, задержавшись на Стиве, пока Люда шла к двери.

А Марипална повторила свой вопрос.

– Да, командировка всего на несколько дней, – послушно отвечал Стив.

– А в Америке у вас кто остался? – Марипалне казалось, что она очень хитро расставляет ему сети.

– Фирма.

– Ну да… А семья? У вас есть семья? – Она решила говорить в открытую, пока Люда не слышит.

И Стив действительно замялся. Он уж не знал, что и сказать лучше, но потом решился говорить как есть.

– Я развожусь с женой. Хочу, чтоб дети остались со мной.

– Вот как… – Это поставило Марипалну в тупик.

Скажи он, что семьи нет, – она бы стала его уличать в неправде, скажи, что есть, – она бы могла его выставить с позором. А так уж не знаешь, как себя и вести.

– Да… – Стив понял, что поступил правильно. Тогда она выбрала другую тактику:

– Знаете, а Милочка недавно маму потеряла, – решила она бить на жалость.

– Где? – испугался Стив.

– Вы не поняли, у нас так говорят, когда человек умирает. Понимаете?

– О'кей… – закивал Стив, потом спохватился, смутился и стал поправляться: – То есть я понял.

Люда оставила дверь открытой, чтобы контролировать Марипалну, но телефонный разговор оказался долгим и требующим внимания. Пришлось пропустить большую часть разговора. Наконец она договорилась с заказчиком завтра ехать делать обмеры участка. Когда она вернулась, светская беседа достигла кульминационного момента. Марипална рассказывала о Людиных школьных годах с демонстрацией семейного альбома. Люда молча стала допивать свой чай. Но Марипална неожиданно проявила деликатность, посидела еще с минуту и ушла.

– Видишь, как я живу. – Люда протянула руку Стиву. – Понимаешь, она действительно беспокоится обо мне. Я ничего не могу поделать. – Она грустно, виновато улыбнулась.

– Да, я понимаю, она хорошая… – Стив поднес ее руку к губам.

В дверь снова постучали. Марипална остановилась на пороге:

– Ох, извините, я думала, вы уже ушли. Я попозже зайду.

– Она не даст нам покоя. Ты уж лучше иди.

– Поедем в отель!

Люда замотала головой. Ну уж нет, чтобы эти его компаньоны опять пялились и говорили по-английски.

– А что страшного? – Стив говорил, обнимая ее. Люда решительно замотала головой. – Тогда я тебе позвоню ночью.

– Позвонишь… – Люда усмехнулась.

– Да! Я тебе оставлю мой мобильник. И будешь говорить из комнаты. А завтра вернешь. Здорово я придумал?

– Ну давай.

– Надо тебе завести свой, – заметил он, показывая, как обращаться с телефоном.

– Да, надо, я все время об этом думаю, но руки не доходят. – Люда чуть не плакала, провожая его.

– Ведь завтра увидимся? – Он погладил ее по щеке.

Люда поспешно собирала посуду. Недопитая чашка Стива выскользнула и запрыгала сначала по столу, потом по стулу и упала на пол целехонькая. Люда так и села. Чего бы она сейчас не отдала, чтобы эта чашка разбилась вдребезги! Ан нет! Она наклонилась, взяла ее за ручку – и ручка аккуратно отделилась от чашки. Но сама чашка осталась целехонька. Люда горько усмехнулась: «И поди знай, что это значит?»