Химчистка салона… А лучше выжечь напалмом.

Подъезжаю к дому. Вот как тебя, Иван Василич, так угораздило. Жил себе не тужил… Эх.

Заглядываю на заднее сидение. Это нечто, облёванное, извините за подробности, мирно спит и лапки свои под голову положило. Вытягиваю ее. Ну и запах! Она что бензин пила и соляркой запивала. Завтра, вернее уже сегодня, разберусь с этим…

Затаскиваю ее в квартиру и прямиком в ванную. Блин, что это под ногами…. Мамина шавка таращится на меня из темноты и начинает истошно лаять…

— Фу, Цербер, свои! — ну не мерзкое создание, уже бежит и ластится, как кот, к моей ноге. Еще один озабоченный.

— Так, сирена для титана, пора водных процедур, — и начинаю ее умывать, смывать блевотину с ее волос. Надо ж было такое отрастить.

Она немного приходит в себя:

— Ой, где я?

— Там, куда ты так стремилась, зараза! Чё ж ты так, Алена Михаловна?

— У меня выпускной был, — икает.

— И что с того? А в дыре той, что одна делала?

— У меня было свидание… Ой, а чего это ты, черт рогатый, заделался воспитателем?

— Воспитывать избалованную великовозрастную девицу, нет уж уволь, пусть тебя мама с папой воспитывают, а я констатирую факт, ты нажралась, как собака из анекдота про «лай-лай-лай».

— Фу, какое грубое слово «нажралась» … Ну ты скотиняка…

Я еще и скотиняка?! Чуча вот доиграется и я все-таки придушу.

Смотрю, она уже сняла пиджак, и пытается стянуть топ. Упс!

— Ты что делаешь?

— Ты слепой? Раздеваюсь, не могу ж я в заблёванной одежде ходить!

— Дай хоть выйду!

— Та ладно тебе, ты ж врач, что ты тут не видел.

А точно! Но когда она оказывается в одном белье. И кто это так назвал вообще? Три полосочки. Еле прикрывавшие определенные места.

— А вот теперь выходи! — кинула мне мерзавка, и вслед швырнула свои "три полосочки".

Выйдя, я услышал шум воды. Прижался спиной к стене. Что происходит? Вот выбить меня из колеи, это надо еще как постараться.

Ну женщина — как женщина. Пропорциональное тело, хорошая форма, светлая здоровая кожа, мягкая на ощупь… Иван, ты врач в первую очередь. Ты же не заводишься каждый раз, когда видишь голое тело… Но то другое дело, там тела мертвые, а тут теплое и живое. Бросай из головы эту блажь. Пусть высыпается и валит нафиг.

Стелю ей на диване. Да как стелю — бросаю подушку и легкий плед. Лето на улице — не замерзнет, а сам укладываюсь обратно в свою постель. Ну и день, нет, не так, ну и ночь!

Открывается дверь ванной, и я вижу ее тонкий силуэт в моем банном полотенце.

— Эй, Затрахов, куда мне теперь? — голос все еще пьяный.

— На диване постелил тебе, пугало огородное.

И она с размаху плюхается на диван и затихает.

Слышу, как Це-Це, завалился мне в ноги. Вот приучила его маман к плохому. Сон не идет! Вот никак. И когда я уже почти засыпаю, слышу легкий шорох, а потом моё одеяло приподняли и меня коснулась женская нога.

Цербер с лаем сбежал, а я обернулся, чтобы лицезреть это чудо.

— Ты что тут делаешь, чуча? — уставился на нее в темноте.

— Не видишь, спать собираюсь!

— А ну брысь отсюда, с ума сошла? Все еще пьяная?

— Ага, в доску, а то б не пришла б к тебе!

— На диван, — указываю жестом.

— Там неудобно и страшно! А тут с тобой лучше…

— Корина, покиньте постель! Сейчас же.

Сам себе не верю, почти кричу.

— Ну чего ты, — и ее руки уже во всю спускаются от моей шеи на грудь, а потом на живот, и стремятся прямо в трусы.

— Ты ополоумела! Ты же бухая… — но от невольного прикосновения низ живота обдает кипятком.

— Ты не хочешь? А вот я думаю иначе, — и ее рука уж вовсю шарит в моих трусах. Так и норовит схватить за вставший член.

— Порно-звезда местного разлива, остановись же, а то пожалеешь, — пытаюсь сопротивляться своему телу.

— А как тебе такое, — она с головой ныряет под одеяло и уже через секунду касается горячим языком головки моего возбужденного члена.

— Что ты творишь?! — все еще пытаюсь ее остановить, но природа берет свое. Сгорел сарай, гори и хата!

Она что насмотрелась «Глубокой глотки», ну и техника, пылесос не меньше. Странное умение для такой молодой девочки. Ну быть может талант…

Не могу себя контролировать и уже моя рука в ее волосах, я направляю чучу в правильное русло. И когда чувствую лёгкое покусывание, решаю все-таки остановить оральную ласку.

— Не кусаться, мне он еще понадобиться?

— Зачем? — смотрит она удивленно и хлопает своим бесстыжими глазами.

— Сейчас покажу, — я переворачиваю ее на спину. Прикусываю белую шею, по-волчьи цапаю за ключицу, с силой сжимаю ее роскошную упругую грудь, вырывая стон из ее пухлых губ. Припадаю к груди, как источнику вечной молодости, и силой втягиваю в себя по очереди затвердевшие соски.

— Ты же обещал показать, — ее разбивает тягучая истома от моих манипуляций.

— Я ничего тебе не обещал, чуча, — отрываюсь от ее груди и опускаюсь на плоский живот, проводя языком в ложбинке пупка. Сладкий аромат амброзии ударяет мне в нос. Это получше некоторых парфюмов.

— Да ты прям — карамелька, — я нащупываю рукой ей чувствительное местечко и начинаю массировать. Но долго не могу… Наваливаюсь на нее всем телом и вхожу в трепетное лоно с такой силой, что меня самого подбрасывает. Она протяжно стонет подо мной.

Чай не девственница поди… А потом с ловкостью кошки она цепляется за мою спину и извивается. Силы небесные, что она делает! Плевать на осторожность, я вбиваюсь в нее, она встречает каждый новый толчок. Какая отзывчивая чуча! Наши ощущения накаляються до бела, мне кажется из моих ушей повалит дым. Я уже предчувствую скорый финал, и от этого движения становятся более быстрыми и резкими. Она вся пульсирует и разливается бурным оргазмом на моем члене.

— Подожди меня, — и я мощно кончаю.

Ох, и чучело, сирена заворожила меня своими стонами и утянула в самую пучину. Вот тебе и Затрахов, Аленка!

Алена

Не помню уже кто, но какой-то юморист сказал, что утро добрым не бывает. Сегодня я сполна прочувствовала всю правильность этой фразы. Такое утро, у меня было впечатление, что уже вечер. Глаза еле открывались, а все происходящее казалось вообще нереальным. К черту подробности, где я вообще? Смотрю на потолок, и это явно не дает понимания о моем местонахождении. После второго коктейля, вечер помнила очень смутно и отрывками. Блин, моя голова! Пытаюсь сориентироваться и перевожу взгляд на комнату — чистенько, я бы даже сказала стерильненько. Но все такое темное и тусклое, что комната похожа на логово серийного убийцы. Еще не хватало стать жертвой маньяка!