– Так точно. На обед ходил.

– Так это ваша могила… Ой, то есть…

– Я выкопал, – не дал ей договорить человек. – И скоро примусь за новую. Народ мрёт безостановочно.

Диана выпрямилась, отряхнула с одежды приставшую землю и прошла мимо могильщика, на этот раз настоящего.

– Найдёте серёжку, можете оставить себе.

– А лопату-то зачем сбросили? – заслуженно бросил он ей в спину недоумённый возглас. На что Диана лишь развела почерневшими от грязи руками.

На обратном пути в город ей предстояло многое обдумать. В отличие от тёти, отец, выросший в семье истовых коммунистов, в Бога не верил и привил свои убеждения дочери. До недавних пор Диана не полагалась на суеверия, рогатины линий электропередачи не обходила, на трещины наступала. На её крещении настояла мама, тогда ещё не бросившая их с отцом. Нательный крест потерялся в суматохе жизни, из украшений Диана признавала только подвеску в форме начальной буквы её имени. Чуть ли не единственный подарок отца за все дни рождения. Встреча с привидением одновременно напугала и воодушевила её. Значит, вера основана не на страхах и чаяниях человечества. Неподвластная разуму человека энергия существовала. В чём она недавно убедилась. Полученное послание расшифровать не представлялось возможным. Или важен сам факт? Вот об этом она и хотела подумать за рулём.

Придя домой, она первым делом примет контрастный душ. Затем удалит анкеты на сайтах интимных услуг, без сожаления разрежет нижнее бельё, в котором гарцевала перед клиентами, а заодно и постельное бельё, на котором, пусть и с некоторым отвращением, нежилась за деньги.

Последним штрихом станет поездка в салон сотовой связи с целью расторжения договора на обслуживание рабочего номера телефона. Светлана перестанет существовать. Диана возродится из пепла позора. Без непредсказуемых расходов наличных денег хватит на год. Когда тётя Света предстанет перед Творцом, у Дианы не останется родных на всём белом свете. Появится возможность перебраться в столицу. Ходить по музеям, выставкам, учиться играть на фортепиано и подыскивать профессию по душе. С другой стороны, тётю она навещала не так чтобы часто, и жить рядом необязательно.

Она обнаружила, что стоит на паперти[4] перед высокими церковными дверями. Непривычное волнение прокралось в самые потайные участки её сознания. Да простит ей Господь такую вольность, как непокрытую платком голову. Повернув бейсболку козырьком назад, она сделала шаг от тьмы к свету.

В притворе стоял короб с восковыми свечами цвета потускневших кукурузных зёрен. Диана взяла одну, положив в стоящий по соседству ящик для пожертвований сто рублей. В средней части храма царила неподвижная тишина. Со скромного иконостаса на неё взирали святые, имён которых она не знала. Кроме Иисуса, само собой, расположенного справа от церковных ворот с округлым нимбом над головой. И, возможно, Девы Марии, более известной как Богородица, изображённой слева от ворот с младенцем на руках.

У некоторых святых за спинами виднелись сложенные крылья. Тётя наверняка разбиралась в иерархии архангелов. Часть святых держали в руках свитки с пророчествами. Венчал иконостас, сверкающий позолотой, восьмиконечный крест.

Она неспешно подошла к висящей рядом с подсвечником лампаде и зажгла свечу от мерцающего огонька. Воткнула одинокую свечу перед распятием и перекрестилась. Даже не сомневалась, что нарушила церковные правила, но вокруг не было ни души, чтобы её поправить. Храм находился в её распоряжении. Над головой белел не расписанный образами купол, чей свод символизировал небеса. Стены, напротив, украшены сюжетами Ветхого и Нового Заветов. Смиренные мужи в пространных одеяниях с сияющими в головах нимбами молчаливо осуждали блудницу.

Нестерпимая жажда молитвы рвалась наружу. Стараясь подбирать возвышенные слова, Диана начала сбивчивую, но предельно искреннюю внутреннюю исповедь:

Господи, я жила в грехе, поступала неразумно, мои глаза застилала жадность, мой разум выдавал ложь за правду. Пять долгих лет я блуждала в темноте, позволяя ей проникать внутрь себя. Ты всё видишь и всё знаешь. Ты всепрощающ и милостив. Я тянусь к свету, потому что хочу жить иначе. Хочу любить и быть любимой. Воспитывать детей, заботиться о муже, просыпаться по утрам с человеком, которого не предам. У меня не было примера полноценной семьи, где все любят друг друга, проявляют лучшие качества. Я рано потеряла отца и совсем не знала матери. Это ни в коем случае не снимает с меня ответственности за собственный выбор. Понимаю, что прошлое забыть не получится, и не прошу этого. Очищение от скверны не будет простым. Положенное наказание я выдержу с присущей мне смиренностью. Лишь об одном прошу тебя – укажи мне выход из омута греха. Разорви паучью нить, спаси ещё одну заблудшую душу. Я порвала с прошлым, но порвёт ли оно со мной. Не лишай меня рассудка от нескончаемого покаяния. Дай мне волю исправиться, стереть с души безобразное пятно, не ворошить историю, а радоваться настоящему и создавать будущее. Спасибо. \

Закончив причитать, Диана трижды перекрестилась. Самодельная молитва помогла сбросить сумасшедшее психическое напряжение. Уже за это она была признательна Всевышнему.

За время безмолвного раскаяния свеча прогорела наполовину. Почуяв спиной чьё-то присутствие, Диана обернулась. Побитый ворон крался в сторону алтаря, не обращая на человека внимания. Его могли привлечь блики света на золочёной церковной утвари. Либо он искал укрытия от непримиримого врага. Ясное дело, это она не прикрыла за собой дверь, забывшись на входе.

– Птицам в церкви не место, – обратилась она к ворону. – Найди себе другое убежище.

Ворон наконец проявил к ней интерес. Сменил курс и захромал к ней навстречу.

– Вот, блин, – простонала Диана, выискивая, чем бы защититься от незваного гостя. Крючковатый клюв птицы приводил её в трепет. Поблизости находилась только лампада, и то, если удастся дотянуться до верха и снять цепочку с крюка. Она уже собралась защищаться голыми руками, как вдруг ворон издал гортанное р-р-р-р-р и повалился на бок.

Птицу поразил не божий промысел, а рваная рана на боку. Её Диана заметила, едва поравнявшись с искалеченным созданием. Из дыры размером с колпачок шариковой ручки сочилась густая кровь. Диана сглотнула, подавляя рвотные позывы. Медсестра из неё получится никуда не годная.

Она выбежала из незатейливого храма, мечтая скорее убраться подальше, пока из леса не вышел медведь или очередной призрак не пригласил её на танец. Двигатель издал умеренный рёв под капотом. Она пристегнулась и вдавила педаль в пол. Стирая протекторы, автомобиль сорвался с места, унося её с необычного кладбища.