Лечу вниз, жмурюсь. Прощай затылок, здравствуйте головные боли.

– Млять, – слышится дико знакомо.

Я бы тоже материлась, если бы меня какая-то дурочка сбила!

Падаю, постанываю, но… Не так уж сильно я ударилась.

Кажется, у меня под головой что-то есть…

Открыв глаза, смотрю вперёд.

Я ж не умерла? Мне нельзя. У меня дочка. Моя любимая девочка, у которой я одна. Где-то бродит её не биологический отец, у которого ни стыда ни совести. А где-то и биологический. Но она же никому из них не нужна будет, если я вдруг умру.

Да что же такое…

За эту неделю второй раз падаю!

Чёрт.

Вглядываюсь в шипящего мужчину. Он галантно подложил мне под голову свою ладонь. А второй рукой упирается в асфальт, видимо, чтобы не рухнуть на меня.

Стойте…

А это не тот человек, что тогда помог Варе, когда я упала в обморок?

– Ты что творишь, – цедит сквозь зубы, по-прежнему нависая надо мной. Мимо проходят равнодушные люди, но нас это ничуть не смущает.

Неожиданно мужчина хмурится.

Осознание и узнавание блестят в его красивых карих глазах.

– Ты, – недовольно кривится. – Опять.

– Аналогично, – киваю. У меня такая же реакция! Блин, он, когда молчал, нравился мне больше. – Я случайно, прошу прощения.

– Ты всем столько проблем приносишь, а?

– А вы всем так грубите?

– Тебе – постоянно.

– Аналогично, – повторяю то же самое, что и несколько секунд назад. Зуб за зуб. Я приношу этому хаму проблемы, он мне – грубости. Хотя несправедливо. Ничего я ему не сделала. – Встаньте. Вы меня придавили.

– Голову приподними, – шипит на меня опять. Он не лев по гороскопу? А то как кошка вечно. – Прижала руку.

– А.

Я чуть привстаю, освобождаю мужчину от плена. Он поднимается с асфальта, оттряхивая кашемировое пальто и тёмные брюки.

– Даже не поможете? – нахально проговариваю, распластавшись на земле.

– Мы из-за тебя упали. Тебе ещё и помогать?

– Ясно… – вздохнув, пытаюсь справиться сама. И тут же вижу перед лицом ладонь в чёрной перчатке.

– Давай сюда, сто рублей убытка.

Это он меня так назвал?

Цыкаю, всё же хватаюсь за предложенную руку и встаю. Следую его примеру, отряхиваясь от снега. Чёрт, может, я сегодня уже куплю эти зимние сапоги? Да когда? Сейчас на работу, а потом времени не будет. Только если на следующих выходных.

– Извините, – искренне выпаливаю. Я виновата, признаю. – Что схватилась за вас.

Невольно опускаю взгляд, на носки своих кроссовок. А перед ними папка лежит какая-то. Листы высыпались прямо в снег. Один пролетает мимо моего лица. Только хочу схватить его, как перед глазами вдруг проносится кулак. Хватает бумагу, сминает.

И пока всё не разлетелось в разные стороны, подскакиваю к промокшим от снега документам. Судорожно поднимаю их, собираю и виновато передаю недовольному, суровому мужчине, что сразу морщится и тяжело вздыхает, разглядывая испачканные листы.

– Ты испортила договоры, – произносит серьёзно, с нотками жестокости и гнева, сильнее сжимает свою собственность.

– Извините, – это малое, что я могу сделать.

– Здесь одними извинениями не отделаешься. За мной иди, – он отворачивается, направляется к дороге. Достаёт ключи от машины, нажимает на красную кнопку, и автомобиль напротив откликается сигналом отключенной сигнализации.

Плохо.

Я опаздываю.

– Давайте я вам свой номер оставлю и потом обязательно искуплю вину? Мне на работу нужно.

Мужчина останавливается возле машины. Поворачивается ко мне боком, смотря свысока.

– Ты только что испортила договор на пять миллионов долларов. Как думаешь, для меня важна твоя работа?

Сколько?..

Округлив от ужаса глаза, мысленно прошу прощения у своего нового работодателя. Я немного опоздаю. Если вообще приду и не умру от шока по пути.

И лишённая выбора, всё ещё контуженная названной суммой, плетусь к чёрному Астону Мартину.

Глава 8

– У меня, если что, денег таких нет, – закусываю губу, ощущая на плечах невыносимую ношу. Заработала ещё один багаж проблем. Огромный, который вообще не влезает в дверь моего маленького виртуального банка, где лежат все сбережения. А, их же нет.

И это теперь терзает изнутри. Хоть иди и ещё раз головой бейся, чтобы пять минут не переживать об этом.

Бесполезно. Отойду точно так же, как и сейчас. Проблема никуда не денется. А угрызения совести – станут ещё сильнее. И не только, а ещё вина перед дочкой.

Мне же теперь, чтобы заработать эти неподъёмные для меня деньги, придётся впахивать и днями, и ночами. И на выходных мы погулять с Варенькой не сможем. Я вообще её увижу с таким долгом?

– Но я отработаю, – с сожалением отвечаю, через силу. А как ещё? Сбегать я не собираюсь. Уже обжилась в городе, здесь у меня знакомых много. Да и не вариант это… Оставшуюся жизнь с совестью своей договариваться? И корить себя? Нет уж. Мучиться до конца дней я не собираюсь.

– И как же? – усмехнувшись, мужчина искусно прокручивает руль, и я успеваю рассмотреть его руки. Дорогой ролекс туго обхватывает широкое запястье. Ладонь широкая, слегка загорелая. А если на пальцы глянуть… Грубые. Но без мозолей, в каких-то царапинах. И без кольца.

Жены нет… Может, невеста имеется?

Ему лет тридцать пять… Или борода таким его взрослым делает?

Чёрт, ладно, плевать, есть ли у него кто-то. Мне же не спать с ним?

– Могу готовить и убирать у вас дома.

Мне уже не привыкать. Практика имеется.

– Домработницей? – находит и в этом что-то забавное. Но лицо бетонное. Только насмешка в его стальном голосе выдаёт настоящие эмоции.

– Да. Буду приходить вечером. Днём у меня основная работа.

Попрошу у Лилии возможность уходить пораньше. Я всё равно сижу без дела полдня.

– Кем работаешь, бедовая?

От его ко мне обращения кривлюсь. Не нравится мне.