— Ведь так? — он настаивал.

— Я верила в него, — моя гордость превратилась в маленькую никчемную вещицу, я прямо чувствовала, как она сползает на пол, притворяясь мёртвой. — Знаешь, я думала, если выскажусь, мне станет легче, но это не так. Мы можем перестать говорить об этом?

— Нет. Я хочу понять.

— Боже, встань в очередь, — на этот раз, это определённо был стон отчаяния. Как жалко. — Я даже понятия не имею, как это объяснить. И ты не хочешь понять, ты хочешь высмеять.

— Не правда. Давай, я же стараюсь.

Приподняв брови, я сомнительно на него взглянула.

— Правда. Но ты ведь должна была хоть что-то заподозрить.

— Может, он просто был чертовски хорошим актером, а я одной из тех одиноких отчаявшихся женщин, которая попалась на обман, — омерзительная правда. Живот скрутило и к горлу подступила тошнота.

— Но...

— Прекрати. Пожалуйста, — Боже, помоги. Я больше не выдержу. Я уронила голову на стол. — Давай, я уговорю тебя выдвинуть против меня обвинения? Думаю, может мне всё-таки стоит отправиться в тюрьму. Возможно, тихая тюремная камера как раз то, что мне сейчас нужно.

— Ты не отправишься в чёртову тюрьму.

По крайней мере, я попыталась.

— Слушай, мне жаль, что тебя так поимели, но всё придёт в норму.

Я почувствовала, как что-то на моей голове зашевелилось и потом полотенце исчезло. На лицо упали влажные спутанные светлые пряди. Я села прямо и откинула их назад.

— Извини, — сказал он, кинув полотенце в направлении кухонной стойки. — Просто пытался утешительно погладить тебя по голове.

— Спасибо.

Пауза.

— Ни один натурал не смог бы устоять перед такими буферами, — тихо сказал он. — Просто сказал.

— Не все тащатся от сисек.

— Ну, а следовало бы, — он усмехнулся. — Грудь — это здорово.

Фыркнув, я тихонько засмеялась, несмотря на своё подавленное состояние. В комнате вновь повисла тишина и на мгновение мы оба потерялись в собственных мыслях.

— Я на твоей стороне, Лидия.

— Спасибо, — ответила я. — И я знаю, что такое секс, Вон. Ясно? Мы ласкали друг друга, но в итоге никто не испытал оргазм. Нам помешали. Он помешал, ему надо было ответить на важный деловой звонок. Поэтому и был «как бы секс».

Мертвая тишина.

— Что?

Он поднял указательный палец.

— Я все ещё не насмехаюсь над тобой.

— Ладно.

— Но любой, кто перестаёт ласкать женскую грудь или трахать её пальцами из-за чертового звонка — придурок, перед которым не стоит раздвигать ноги.

— Теперь я это понимаю.

— Я серьёзно, Лидия.

Я изучала поверхность стола, собираясь с мыслями.

— Как давно мы знакомы? Полчаса, час?

— Э, — он повернулся, чтобы взглянуть на часы из дерева, на стене в кухне. — Да, около того.

— Ты в курсе, что большинство людей ждут немного дольше, прежде чем начинают обсуждать правила этикета при доставлении оргазма пальцами? Перед кем им следует и не следует раздвигать ноги? И всё в этом роде.

— Неужели?

— Ага.

— Что ж, чёрт, — он откинулся на спинку стула, ухмыляясь, и это было обворожительно. Удивительно, но факт. То, как его губы растянулись над белоснежными зубами, как загорелись его глаза. Он постукивал большим пальцем по столу, из-за чего сухожилия под кожей перекатывались и на коже смещались чернила.

Не могла не думать, в чём же заключалась его собственная драма.

— Большинство людей не оказываются в моей ванной в свадебном платье. Но, детка, скажи мне, во что это в итоге вылилось? Это твоё следование правилам, вежливость и подчинение требованиям? То, что делает большинство людей?

— Моё имя не «детка».

Огонёк покинул его глаза, осталась лишь терпеливая улыбка.

— Чем это в итоге закончилось, Лидия?

— Разве не очевидно?

— Почему тебе не к кому было сбежать сегодня? Почему никто тебя не прикрыл?

— У родителей в последний момент возникли срочные дела по работе. Они очень сожалели, но подобное ведь случается... верно? Ничего личного, просто они относятся к тому типу людей, которые живут ради работы. Такова их жизнь. Я, наверное, могу пересчитать на пальцах одной руки все Дни Рождения, Дни Благодарения и Рождество, которые мы справляли по календарю, — я начала усердно расчесывать волосы пальцами. Это помогало держать беспокойство под контролем. — Точно так же им не удалось приехать на свадьбу.

Он ничего не ответил. Кажется, его глаза наполнились грустью, пониманием. У Криса были голубые глаза, но не такие, как у Вона. Темнее. Их глубина была мутной из-за ореховых крапинок. Глаза Криса никогда не казались мне особо выразительными. В отличие от глаз Вона. Думаю, причина тому — огромное количество секретов, что он хранил, лжи. Глаза — либо зеркало души, либо нет. Ты не сможешь понять человека, если он тебе не позволяет.

— Честно? Тот образ жизни, который я вела, вылился в полное дерьмо, Вон.

Он молча пялился на меня.

— Помимо того, что Крис выставил меня полной идиоткой, я ещё и работала со своим женихом. Так что, полагаю, теперь я ещё и без работы. Я продала квартиру, чтобы переехать в его дом, так что мне даже спать негде, — я скрестила руки на груди, прикрывая как можно больше тела. Представлять всю себя на обозрение было не очень-то приятно. Хотя, наверное, так и должно быть. Особенно перед совершенно незнакомым человеком.

Да какая уже разница. Сложившуюся ситуацию уже не исправишь и сколько бы гнева по отношению к Крису у меня не накопилось, частично я и сама виновата в том, что оказалась здесь. Я приняла неверные решения. Нет смысла отрицать это.

— Это вина не только Криса. Думаю, можно смело сказать, что я исключительно херова в отношениях. Когда я была ребёнком, мы постоянно переезжали. Спустя какое-то время, я уже даже не пыталась заводить друзей. Так легче.

Он просто смотрел.

— В колледже я была одиночкой. Просто сконцентрировалась на учебе и работе официанткой. Ведь работа это всё, верно? Парень, с которым я встречалась тоже был довольно домашним. Мы не особо любили ходить на вечеринки, — я выдохнула через нос и опустила плечи. — После выпуска этот роман закончился.

— Да?

— Ему предложили отличную работу в другой стране, а я просто хотела найти милое местечко и начать строить семью. Я переезжала несколько раз. И Кёр-д'Ален был первым местом, где я почувствовала себя как дома. Подружилась с несколькими людьми вне работы, познакомилась с соседями, — я смотрела в пустоту, куда угодно, лишь бы сейчас не видеть его выражения лица. — Это ведь и считается нормальным, верно?