Судя по всему, прочитанное обрадовало Бинга. Он засунул конверт в карман и подхватил чемоданы Мелины.

— Пошли, — велел он.

— Но как же ваш багаж? — воскликнула Мелина.

— У меня все уже есть, — улыбнулся он, и девушка поняла, что все, что она говорила портье, действительно предназначалось для того, кто следил за ней.

Прямо у дверей гостиницы стоял маленький серый «пежо». Бинг положил багаж Мелины на заднее сиденье, открыл ей дверцу и сел за руль.

Мелине показалось, что никто даже бровью не повел в их сторону, хотя сама она была уверена, что совершает нечто настолько удивительное, вызывающее и дерзкое, что все глаза должны быть обращены к ней.

Ни с кем не попрощавшись, никого не предупредив, что уезжает, Мелина Линдси направлялась в неизвестность с человеком, с которым познакомилась несколько часов назад и о котором она ничего не знала кроме того, что он замешан в какой-то чрезвычайно опасной и необычной истории, о которой она тоже не имела ни малейшего понятия. И более того, она согласилась играть роль жены этого человека!

Они влились в поток машин на главной улице, Бинг нажал на газ, откинулся на спинку сиденья и, бросив взгляд на серьезное личико Мелины, поинтересовался:

— И как вам все это нравится, миссис Уорд?

Оставив позади людные улицы, «пежо» начал взбираться по склону небольшого холма, на вершине которого Мелина разглядела белую виллу, огороженную высокой стеной. Бинг, указывая на здание, пояснил:

— Вилла Харриса. Ее построил англичанин, корреспондент «Таймс». Он уже умер, а из его дома марокканцы сделали местную достопримечательность и возят сюда туристов. Хотя внутрь войти нельзя.

— Почему? — расстроилась Мелина.

Бинг качнул головой:

— Вообще вам вряд ли удастся войти хоть в один частный дом в Танжере. Жителям не нравится, когда на них пялятся, — впрочем, как и любому человеку.

— Я бы хотела побывать в настоящем марокканском доме, — призналась Мелина.

Бинг не ответил: он был занят, объезжая группу мальчишек, которые играли в мяч на углу улицы, практически на проезжей части.

— А вы, должно быть, во многих побывали, — заметила Мелина.

— Почему вы так думаете?

— Если вы одеты, как араб, наверняка вас впустят в арабский дом? — предположила Мелина.

Она понимала, что снова задает слишком много вопросов, поэтому не удивилась, когда Бинг бросил на нее косой взгляд. Тогда она откинулась на спинку кресла и молчала, пока они не доехали до подножия холма.

— Отсюда пойдем пешком, — заявил Бинг. — Почва слишком каменистая для этих шин.

У Мелины возникло ощущение, хотя она не могла выразить его словами, что помимо шин были и другие причины идти пешком. Она послушно выбралась под жаркие лучи солнца, расправила юбку и, взглянув на проселочную дорогу, усеянную камнями, порадовалась, что на ногах у нее практичные сандалии на плоской подошве.

Они обогнули виллу, и их взглядам открылся захватывающий вид на море. Людей вокруг почти не было, потому что подошло время сиесты, когда все мусульмане спят либо у себя дома, либо дремлют у прилавков в ожидании, когда спадет жара.

— Одни бешеные собаки и англичане, — заметила она вслух в ответ на свои мысли, и Бинг повернулся к ней с понимающей улыбкой.

— Это еще не жарко, — сообщил он. — Но я люблю солнце. А вы?

— Не знаю, как ответить. Я в первый раз в жарких странах.

— В Марокко не так жарко, — заметил Бинг. — Вот Индия или Персидский залив… И даже в соседнем Алжире летом бывает мучительно жарко.

Они непринужденно беседовали, но Мелина видела, как его глаза внимательно обшаривают каждое дерево, каждый камень, словно в поисках чего-то подозрительного, но только двое мальчишек присматривали за пасущимися тощими козами немного выше по склону. Мелина и Бинг прошли немного дальше и наконец добрались до места, где холм обрывался в море многометровым отвесным утесом.

По краю обрыва росли несколько деревьев и торчал покосившийся забор, который, видимо, ночью предохранял машины и людей от падения в море.

— Вы кого-то ждете здесь? — негромко уточнила Мелина.

— Возможно, — загадочно ответил Бинг.

— Вокруг не видно ни души, — заметила Мелина. — Там, дальше, я вижу палатки, но они, похоже, принадлежат бойскаутам.

Бинг повернулся туда, куда указывала девушка, и, прищурившись, пристально вгляделся в поросшую травой площадку, где мальчики играли с козами. Еще дальше виднелся какой-то памятник или мавзолей — но ничего подозрительного.

— Что нам теперь делать? — спросила Мелина. Произнося эти слова, она повернула голову к Бингу и в ту же секунду заметила какое-то шевеление среди деревьев у него за спиной. Не будь она так напряжена, крик не сразу бы сорвался с ее губ, но сейчас ее восклицание заставило Бинга обернуться — как раз вовремя, чтобы схватиться с человеком — арабом, — который прыгнул на него с кинжалом в руке.

Издав крик, Мелина замерла как парализованная и могла только смотреть, как Бинг борется с противником, который хоть и был меньше ростом, но дрался как безумный. В первый момент Бинг перехватил руку с кинжалом, и теперь, как ни лягался и ни выворачивался араб, он не мог пустить оружие в ход.

Они боролись в полной тишине, если не считать шуршания ног по гравию. А потом, прежде, чем Мелина успела что-то сообразить, Бинг обхватил противника руками за туловище, поднял и швырнул через ветхий забор прямо в море. Донесся крик, звук удара и грохот камней, падающих вслед за телом.

А потом наступила тишина.

Бинг повернулся к Мелине. По его лицу градом тек пот, но не это заставило ее сделать шаг назад, а ощущение, словно ее ударили кинжалом в сердце.

Потому что лицо Бинга ужасно переменилось.

Куда подевался спокойный, обаятельный англичанин? Перед Мелиной стоял настоящий дьявол с опасным блеском в глазах, губами, искривленными в жестокой гримасе, тяжело и резко очертившимися скулами и, самое ужасное, — выражением неподдельного торжества на лице.

И Мелина побежала, поскальзываясь на камнях, мимо виллы Харриса, пока не очутилась снова у машины. Не в состоянии мыслить связно, она даже не сообразила, что это машина Бинга, а значит, он тоже вернется к ней.

Так и случилось. Услышав шаги, Мелина повернулась и воскликнула, все еще задыхаясь от ужаса и бега:

— Отпустите… меня! Я… так… не могу! Не могу… с вами!

— Ну-ка возьмите себя в руки! — прикрикнул Бинг и открыл дверцу машины. — Залезайте! — велел он.

— Я не могу. Я пойду… пойду пешком, — выдавила Мелина.

Но в его голосе была такая непреклонность, что Мелина послушалась. К тому же ей просто не хватало дыхания, чтобы спорить. Однако заставить себя посмотреть на Бинга она не могла. И зачем только она куда-то поехала с этим человеком, убийцей, который наслаждается тем, что делает?