лентами привязывать. Ни тебе шнурков или ещё чего. Давай, страдай — выкручивайся!

Когда возвращается Хрюша, спроваживаю её поливать картошку, строго-настрого пояснив, что если накосячит, то плакала её еда.

Да и моя, в принципе, тоже…

Девушка подозрительно осматривает мой новый гардероб, но ничего не высказывает. Только фыркает задумчиво.

Убедившись, что она отнеслась со всей серьёзностью к моим наставлениям, я обращаю внимание на возникший в десяти метрах от шалаша деревянный столбик.

Почему-то он смутно смахивает на тот, из странного металла, что находился на поляне в момент нашего пробуждения.

На дереве не имеется никаких символом, рун или ещё чего. Просто столб диаметром двадцать-тридцать сантиметров.

Сосредотачиваю внимание, и мне открывается окошко:

Поселение: No_Name

Уровень:«Первобытная стоянка»

Бонусы:

+ 5% защиты против диких животных

+ 5% защиты против захватчиков

+ 5% урон, наносимый жителями поселения

+ 5 % скорости роста растений

+ 5% скорости роста домашних животных

Вот он, самый главный смысл поселения! Если на нас нападут, мы можем бить сильнее и больнее, а по нам ответка будет прилетать слабее. Пока эти цифры не так значительны, но с ростом населённого пункта наверняка увеличатся. А если к этому добавить мои бонусы, как лидера, то преимущество становится ещё внушительнее.

Я смотрю на Хрюшу, оценивая её с точки зрения боевой единицы, вздыхаю и читаю дальше.

Население:

— 1 лорд

— 1 раб

Индексы:

— Экономика: 1/100

— Политика 1/100

— Культура 0/100

— Армия: 0/100

Понятно, что пока, ничего не понятно.

Я бы и дальше продолжил изучать параметры и всю доступную информацию, если бы не грохот со стороны плантации.

Хрюша навернулась с котелком, облив себя водой с ног до головы, а теперь и вовсе сидела на заднице, ойкая и ахая.

Да что ж такое!

С тяжёлым вздохом двигаюсь в её сторону, чтобы дело пошло скорее. К тому же пришла пора браться за плантацию всерьёз!

Четыре руки это уже не две мои!

В результате мы сажаем ещё пять кустов. В общей сложности, растений становится десять. Посадкой я позволяю заниматься Хрюше, дав ей прокачать «Земледельца» и взять второй уровень.

— Не вздумай характеристики без меня распределять, — распоряжаюсь я. — Два пункта в силу, три в ловкость.

— А, можно в харизму⁈

— Нет.

— Ну, хотя бы, два⁈

— Нет.

— Ну, одно!

— Одно, можно.

Хрюша же вскакивает и бежит к озеру, смотреться на себя в воду. Когда возвращается, очень довольная собой, мы договариваемся, что на каждом уровне она будет распределять один пункт в «харизму».

Теперь Хрюша усаживается возле костра, и что-то про себя считает на пальцах. Высчитывает, видимо, как будет дальше уровни повышать. Кроме «Земледельца» у неё, наверное, есть и «Кулинар», так что миссий достаточно, а теперь появится серьёзный стимул для роста. Кнут с пряником стоит чередовать, открываю я для себя истину начинающего рабовладельца.

Я не ошибся. Вечером она готовит в котелке отварную картошку, расширив ассортимент доступных блюд. А я решаю пожертвовать парой бутылок «Системного Сидра», чтобы скрепить наш первобытный коллектив и отметить основание поселения.

Сидр оказывается крепким. Вкусный, терпкий, со свежим яблочным ароматом, он моментально шибает в мозг, унеся оттуда все переживания и сомнения. Блин, да мне сейчас море по колено! Вот пойду и прибью всех гопников! Даже нож брать с собой не буду, так, ногами запинаю!

— А ты чего меня в жёны не взял? — спрашивает Хрюша изрядно захмелевшим голосом, — Я же видела, что там два варианта было. Не понравилась я тебе?

Вот так подстава! Спасибо, дорогая Система, не ожидал от тебя!

— А ты прям так бы и пошла за меня? — эта мысль кажется мне почему-то ужасно смешной.

— Ну а что? — Хрюша окидывает меня критическим взглядом, — сразу я, пожалуй, на тебя и не поглядела бы. Зато вон как уже развернулся, и дом и хозяйство есть. Бабам такие нравятся.

— У тебя муж есть, — отвечаю не слишком любезно.

Ишь, на хозяйство моё позарилась. На готовенькое.

— Это здесь не считается, — легкомысленно заявляет Хрюша, — здесь ни паспортов нет, ни ЗАГСов. Да и что это за муж, который по лесам бродит и за свою жену не волнуется. И вообще, что это за странное разделение, только жена или рабыня? Почему нет других вариантов?

— В древности так и было, — объясняю, радуясь, что соскочил со скользкой темы. — В племени жили одни родственники. Братья, сёстры, дедушки, бабушки — все кому-нибудь приходились роднёй. А если в племя попадал чужой, его или убивали, или превращали в раба. Жил он точно так же, вместе со всеми, даже спал в том же доме и ел за одним столом, но родственником не считался.

— На родственницах жениться нельзя, — блистает эрудицией Хрюша.

— Поэтому жён брали из других племён, — рассказываю, — чаще всего, просто воровали!

— Ой, как романтично! — делает неожиданный вывод Хрюша.

— Так что кроме жён и родственников никого больше и не было.

— А если мужик придёт? — хихикает девушка, — с ним чего предложат сделать?

Этим вопросом она меня тоже смущает. Вряд ли кто-то из остальных игроков согласится пойти ко мне в рабство. Звучит это как-то стрёмно для современного человека. А второй вариант ещё более сомнителен…

— Может, усыновить предложат, — задумываюсь слух, — были же в старину такие «дети боярские». Так они не в боярских семьях рождались, а просто боярам служили.

— Ой, не могу, — хохочет Хрюша, — придёт к тебе Богучаров, и такой: «батя, батя, дай картохи?». Или этот, работяга, Михалыч, вроде.

Я не выдерживаю и ржу вслед за ней. Сидр действительно веселит. Жизнь кажется прекрасной и беззаботной. Пофиг, что родная планета погибла, что мы непонятно где и играем в игру, правил которой до конца не знаем. Зато весело!

— Держи, Мой Господин, — дурачась заявляет Хрюша и суёт мне в руки перевёрнутый пустой котелок, — слух у тебя есть? Медведь в детстве на ухо не наступал?

— Вроде есть, — удивляюсь я.

— Вот, отбивай ритм.

Она настукивает что-то, а когда убеждается, что я могу повторить, начинает кружиться передо мной в танце. Есть в этом что-то дикое и в то же время очень возбуждающее. Негромкий ритм, который пульсирует вместе со стуком сердца. Треск костра и девушка, которая танцует в его свете.

Хрюша сбрасывает кофту, остаётся в одном кружевном лифе и принимается изображать «танец живота». Получается красиво, видимо, она правда умеет это делать.

— О мой Властный Властелин! — мурлычет она.

Вы сопротивляетесь соблазнению!

Система вновь не даёт мне полюбоваться на Хрюшины сиськи. Ревнует она, что ли⁈

Воля +1

Превозмогание! Оно действительно существует! Это не фантазия прыщавых ОЯШей и «Великих Культиваторов». В нём есть смысл!

Хрюша видит мою довольную улыбку и двигается активнее.

— Да, да, продолжай, мне нравится! — подбодряю её.

Ваша Воля увеличена на 1 пункт.

Воля +1

О, да! Смотреть и качаться, думаю я, отхлёбывая Системного Сидра. Жизнь прекрасна!

* * *

Утро вечера — мудренее. Без понятия, кто так сказал, но вот я с ним совершенно не согласен.

Проблемы не решат сами себя. Как и враги не перебьют друг дружку без твоего прямого вмешательства, хоть и хочется, чтобы так всё и случилось.

Вы сопротивляетесь соблазнению

Воля + 1

И тебя с добрым, мать его, утром, Великая Система.

Стоит раскрыть глаза, как я имею удовольствие лицезреть сексапильную фигурку Хрюши, что по-хозяйски закинула свою ножку мне на живот.

Сама же обольстительница прижимает своими грудями, так и готовыми выпрыгнуть из плена бюстгальтера, к моему плечу.

Так, мало того, эта чертовка ещё и обжигает моё левое ухо своим дыханием.

Вы сопротивляетесь соблазнению!

Воля + 1

Ты-то молчи, чтоб тебя!

Аргх, я уже говорил, что ненавижу понедельники? Почему-то я уверен, сегодня как раз он!

Как там в песне поётся. «Поделись улыбкою своей»?

Разыскав возле костра вчерашний котелок и набрав из родника водички, я подхожу к палатке и щедро охлаждаю разгорячённое тело.

А потом любуюсь круглыми глазами и визгом вскочившей Хрюши.

— Солнце уже высоко, — показываю я пальцем, — почему не работаем?

Определив ей фронт работ на грядках, я занимаюсь более серьёзным делом — размышлениями. Ведь в чём сила земледельческих народов? В том, что у них много жратвы.

Если всяким охотникам и собирателям надо пахать целыми днями, чтобы не сдохнуть от голода, то у земледельцев достаточно одной такой Хрюши, чтобы прокормить целых десять