Домовые развели на берегу костер, сварили в котелке уху, а потом все вместе сели ее кушать.

– Вкусно, – хвалил Ящер угощенье. – Я-то привык к свежей рыбке, но то, что вы приготовили, мне тоже нравится.

Еще раз поблагодарив друг друга, домовые и Ящер расстались. Друзьям надо было двигаться дальше. Они собрали вещички, сложили их на санки, помахали новому другу и двинулись в путь.

Солнце светило все ярче. В некоторых местах снег уже начинал таять. Один раз прямо перед носом домовых шлепнулся сугроб. Хорошо, что их не придавил. Кузька и Нафаня обошли его стороной и осторожно начали продвигаться дальше.

Вдруг перед ними оказалась пропасть. Она была такой глубокой, что даже дно не просматривалось.

– А нам на ту сторону надо? – спросил Нафаня.

– Говорящий камень сказал, что должен быть мост. Значит, будем его искать. Если пойдем вдоль пропасти, то обязательно его встретим.

Так они и сделали. Шли у самого края и глядели – не покажется ли мост.

Что-то впереди засверкало.

– Это, наверное, и есть мост, – крикнул Кузька, – совсем немного до него осталось. Пошли быстрее!

Совсем скоро они, действительно, оказались у моста. Но здесь их ждало разочарование. Ледяной мост выглядел очень плачевно – он почти растаял. Казалось, еще немного, и он совсем исчезнет.

– Что же нам делать? – спросил Нафаня. – Как перебраться на ту сторону, если на него не то, что наступить – смотреть страшно?

– Вот беда-беда, огорчение!

– Не доберемся до Смерча, книгу не заберем. Все впустую, – негодовал домовой.

– Хватит нам причитать, – Кузька задумался, – у нас же есть холодная струя. Мы можем этот мост просто заморозить.

– О, Кузька! Какой же ты умный, хотя и маленький, – обрадовался Нафаня.

Домовые достали из котомки кувшин с голубой водой и плеснули ее на мост. Начало моста, куда вода попала, не только заморозилось, но и стало гораздо шире. Как будто мост льдом оброс.

– Замечательно, – Кузька посмотрел на друга, – я буду идти впереди и постепенно замораживать мост, а тебе придется санки тянуть. Сможешь?

– Ну конечно. С этим я справлюсь.

– Ну и ладненько. Только будь осторожен – сам не свались и санки не упусти.

Домовые ступили на мост. У мостика не было перил, и в любой момент Кузька с Нафаней могли поскользнуться и упасть. Под ногами простиралась глубокая пропасть, от этого начинала кружиться голова, и от страха у друзей душа в пятки ушла.

– Не смотри вниз, – посоветовал Кузька, который не так боялся высоты, – гляди на мою спину и на то, что я делаю.

– Как это непросто, – вздыхал Нафаня, но старался на самом деле не смотреть вниз.

Кузька прошел твердый участок моста и снова плеснул голубой, холодной струей под ноги. Мост заморозился дальше. Таким образом домовые и передвигались.

Внезапно Кузька услышал крик. Он обернулся: Нафаня висел с одной стороны моста, а тяжелые санки – с другой.

– Спаси меня, Кузька, – еле слышно просил Нафаня.

Он говорил тихо, будто боялся, что от громкого возгласа может упасть.

– Эх, как же тебя угораздило! Непутевый ты, непутевый! На ровном месте падаешь!

– Ты разговоры не веди, вытаскивай меня отсюда. Я больше не могу держаться, сейчас отцеплюсь и упаду. Тогда ты не только без меня останешься, но и без всей нашей поклажи.

Кузьку не надо было уговаривать. Он и без того знал, что друзей в беде не бросают. Да даже, если бы не знал, то все равно это сейчас понял.

Сил вытянуть Нафаню у Кузьки явно не хватало, поэтому маленький домовенок решил, что надо просто увеличить мост. Он стал лить из кувшинчика голубую воду на то место, под которым висел Нафаня, и мост стал расширяться. Хорошо, что вода эта не кончалась. Такая она оказалась особенная.

Наконец мост увеличился настолько, что Нафане оставалось только немного подтянуться, и с помощью Кузьки он был уже на твердом льду. Вслед за ним вытащили и санки с поклажей.

– Ты не представляешь, что я пережил, – вытирая пот со лба, сказал Нафаня, – я уже и с жизнью успел попрощаться, и с тобой, и со всеми остальными. И как меня угораздило?!

Оставаться на мосту не хотелось, поэтому, как только Нафаня пришел в себя, друзья двинулись дальше. Кузька поливал мост, не жалея воды, чтобы он был широким и удобным. Лучше действовать наверняка, чем ждать, когда Нафаня опять свалится.

Вскоре домовые ступили на твердую землю. Еще одно препятствие позади.

Где-то здесь недалеко и живет этот нехороший Смерч-Неуч. Теперь надо быть очень осторожными и внимательными.

Домовые оглядели горы и решили, что сегодня они уже не будут продвигаться вперед. Это завтра, с новыми силами.

Остаток дня друзья провели в разговорах и играх. Несмотря на то что они пришли сюда не для забав, домовые все-таки не могли удержаться и не покататься с горки. Была здесь одна подходящая.

Кузька с Нафаней залили ее холодной голубой водой и от души накатались. К вечеру домовые легли отдыхать, тем более что Нафаня плоховато себя чувствовал. Наверное, наигрался очень.

Утром стало совершенно ясно, что Нафаня заболел. У него был очень горячий лоб, и говорил он какие-то глупости, короче, бредил.

Кузька очень за него испугался и совсем не знал, что теперь делать. Он закутал друга во все, что у них было с собой, но тот не переставал трястись от холода. Кузька и костер развел, Нафаню рядом положил, но дружок никак не мог согреться.

И тут Кузька вдруг вспомнил про травку, что дали им жители летней пещеры. Ведь они говорили – если ее заварить, то можно вылечиться от любой хвори.

Маленький домовенок очень обрадовался, достал травку, согрел кипятку и заварил целебный настой. Когда тот чуть-чуть остыл, дал дружку выпить.

Нафаня выпил настой и заснул. Кузька стал терпеливо дожидаться, когда тот проснется, но не заметил, как и сам задремал.

Ему приснилась самая вершина горы. И он знал, что где-то здесь находится пещера, в которой живет Смерч-Неуч. Правда, обнаружить ее никак не получалось. Кузька совсем выбился из сил, но не продвинулся ни на шаг. Вот тогда-то и заметил он какой-то крестик. И понял, что это и есть нужная пещера.

Маленький домовенок проснулся. Нафаня все еще спал. Кузька потрогал его лоб. Он уже не был горячим, видно, жар спал.

Кузька посмотрел по сторонам и решил прогуляться. Далеко отходить он не стал, все-таки друг лежит, болеет. Домовенок вылез из палатки-самоделки и побрел куда глаза глядят.