На самом деле ни в какой жизненный тупик Михаил не зашел. У него дефицит ответственности. Он согласен проводить вечера в наушниках перед компьютером, обвинять жену во вздорном характере, и… никак не менять ситуацию. Решив съехать от мамы, он вынужден будет принимать и массу других решений. А он не хочет! Чтобы куда-то двигаться в этой жизни, необходимо брать ответственность, становиться взрослым. Это касается и мужчин, и женщин. Взрослый – это тот, кто отвечает в первую очередь за себя, за свою жизнь. Вот здесь-то и проблема Михаила. Рушится его семья, его надежды на детей и счастливый брак, а он убегает от ответственности. Хотя стоит ему принять ее, и жизнь всех троих участников конфликта изменится к лучшему. Михаил – еще не мужчина.

Так и хочется сказать ему: «Да будь ты мужчиной! Реши проблему!»

Да, опять тот же призыв. И откуда он только взялся! И с чего бы вдруг опять претензия к мужчине?

Во все времена и эпохи слова «стань мужчиной» были не фразой, а вполне конкретным действием: юноша должен был перейти зримый рубеж, после которого общество признавало его равным другим мужчинам. «Экзаменом» служили ритуалы инициации.

Основная задача инициации для мальчиков заключалась в том, чтобы преодолеть материнское притяжение, сформировать в молодом человеке личность, осознающую свои социальные функции. Человек, не наученный ценностям взрослой жизни, не принявший идеологию, мифологию, ценности общества, в котором ему предстояло жить, просто не мог выжить. Поэтому мальчики и девочки в обязательном порядке проходили инициацию в возрасте 12–13 лет, иногда позже – в 13–15 лет. В той или иной форме этот ритуал присутствовал во всех культурах и до последнего времени. Про девочек – отдельный разговор, нас же сейчас интересует переход мальчика в ряды мужчин, практическое воплощение призыва «будь мужиком!».

Испокон веку, то есть с архаических времен и до недавнего времени человеческие сообщества были серьезно озабочены социализацией мальчиков, вписыванию их в сообщество взрослых. Это было очень развито при первобытно-общинном строя. Несколько меньше в поздних европейских культурах. И совсем мало у славян.

Я буду ссылаться на авторов, которые серьезно исследовали тему инициации подростков в славянских культурах и племенах, живших на территории современной Центральной России, то есть у наших непосредственных предков. Вывод, который я сделала, познакомившись с темой инициации подростков в прошлом, вполне актуален и сегодня.

Что обычно бывает самым сложным для родителей в период подросткового бунта? Агрессивность, бездуховность, просыпающаяся сексуальность детей, их мысли о смерти. Формирующийся человек, следуя своей природе, старается выделиться из массы, заявить о своей индивидуальности, попробовать свои силы. Современные родители и общество в целом подчас оказываются не готовыми к тому, что вытворяют подростки. Поэтому все больше подростков увлекаются наркотиками, совершают преступления или пытаются убить себя. А обществу нечем ответить, кроме карательных мер. Современная культура не в состоянии помочь личности пройти этот трудный период без травм и потерь.

А вот наши предки умели справляться с психологическими и физиологическими особенностями становления личности, «переплавляя» дурную энергию беспокойного возраста в необходимые для взрослых качества. Этому служили ритуалы инициации, или «ритуалы перехода». Как писал один из ведущих исследователей мифологии и инициаций в древних обществах Мирча Элиаде, инициация позволяла подростку постичь «тройное откровение: Священного, Смерти и Сексуальности». По сути, познание этих трех составляющих жизни человека и не дает покоя взрослеющему мужчине.

В древнем обществе инициации были обязательными и повсеместными. Само словосочетание «ритуал перехода» говорит о том, что юноша претерпел серьезные изменения, изменил свой статус, перешел на другой уровень своего развития, как личностного, так и социального. Понял и испытал нечто такое, что позволяет ему считать себя взрослым человеком, знающим свои психологические и физические возможности и ограничения. Он сдал экзамен на взрослость, на зрелость, на право называться мужчиной.

Ритуалы были и жесткими, и жестокими. Главное условие их проведения – расставание с родительской семьей. Мальчиков забирали из семей и уводили в лес, в глухое место, где они жили группой с наставником. Им запрещалось с кем-либо общаться и заниматься привычными делами.

Главной темой «ритуального перехода» была символическая смерть. С этим этапом были связаны и жестокие испытания на выносливость. Затем следовало переживание и действия, символизирующие возрождение и возвращение к жизни в новом качестве. Молодые люди получали новые имена, их посвящали в сакральные таинства. Завершалась инициация праздником, на котором сообщество приветствовало вчерашних подростков, общалось с ними, как со взрослыми людьми.

К сожалению, письменных свидетельств о прохождении обрядов инициации в славянских культурах практически не сохранилось. Из-за этого мы говорим лишь о гипотетическом знании древних ритуалов. Этнограф Г. Балушок попытался реконструировать «ритуалы перехода» по сказкам и письменным памятникам. В 1993 году в журнале «Этнографическое обозрение» была опубликована его работа «Инициации древних славян. Попытка реконструкции». Вот что пишет ученый, исследовавший сказания, сказки и обычаи наших предков.

На первом этапе инициации юношей доставляли на место, где они должны были проходить посвятительные ритуалы – в лагерь в священном лесу, куда в обычное время люди не ходили, считая, что это путешествие «на тот свет».

В лесном лагере юноши переживали ритуальную смерть. Это главная черта второй, самой важной части ритуала. Более того, их подвергали физическим испытаниям: били, ранили, унижали и высмеивали, заставляли голодать. Поразительно, но есть данные, что эти ритуалы продолжались в молодежных организациях украинцев, поляков, чехов, словаков вплоть до конца XIX – начала XX века. Так, во время посвящения в члены сообщества молодых парней поднимали вверх за волосы, били, брили деревянной бритвой, заставляли залезать на столб и кукарекать, «плавать» в пыли, бросали в воду, мазали сажей и нечистотами, пришивали к одежде тряпки… Инициируемые не должны были плакать, жаловаться, смеяться, разговаривать, есть и пить.

«Умирая» в своей старой, детской, ипостаси, испытуемый в ходе древнеславянской инициации «перерождался» в волка и становился членом мужского «волчьего» союза. Волку отводилось большое место в мифологии и культовой практике древних индоевропейцев и позже – славян. Он почитался как тотемный предок и родоначальник племени.

Юноши, прошедшие посвящение в члены союзов, становились молодыми воинами – «волками». Они продолжали некоторое время жить вдали от поселений «волчьей жизнью», то есть воевать и грабить.

В лесном лагере юношей обязательно учили традициям, обрядам, мифам племени, различным магическим приемам влияния на окружающий мир; через обряды они познавали и свою мужскую сексуальность.

По-видимому, в это же время посвящаемых остригали.