Бог, что это хорошо»). Как дидактическая поэма, Быт. 1:1–2:4 подчеркивает упорядоченное и сообразное устройство мира – все подчиняется разумному замыслу, и все имеет свое место.

Человек – особое творение

Сама структура поэмы о творении дает понять, что человек занимает особое место в мире. Творение человека описано в конце поэмы, но при этом повествование является несомненно антропоцентричным. Целый ряд аспектов указывает на то, что человек является вершиной творения.

1) Рассказ о сотворении человека гораздо более подробен, чем описания других актов творения.

2) В то время как другие элементы творения происходят из земли (ср. 1:12, 24), человек происходит прямо от Бога.

3) Более того, автор поэмы указывает, что Бог сотворил человека «по образу Нашему» и «по подобию Нашему» (1:26) – ничего подобного ранее не говорилось. Что означает «по образу и подобию», сразу же раскрывается в продолжении стиха: человек призван «владычествовать». Понятие «владычество» связано в Библии с понятием «авторитет», который в подлинном библейском смысле включает в себя заботу о других, служение и внесение своего вклада в развитие всего того, что доверено человеку.

4) При создании растений и животных говорилось об их разных «видах», однако по отношению к человеку ничего такого не сообщается.

О человеке без всяких добавлений говорится, что он создан как «образ Божий». Тем самым автор хочет подчеркнуть равенство всех людей. Конечно, такое утверждение очень далеко отстояло от современной автору реальности, и именно это помогает выявить провозвестие первой главы книги Бытия: поэма о творении рисует идеальный мир.

Мечта Бога

Итак, мы можем заключить, что поэма о творении (Быт. 1:1–2:4) говорит об идеальном состоянии мира, о жизни в покое и гармонии, о мире без насилия и смерти. Это не мир, который когда-либо существовал; это, скорее, мир, каким он должен быть. Таким образом, поэма о творении не содержит абстрактного рассказа о далеком прошлом, но обращает актуальный призыв к людям, чтобы они, ощущая в себе образ Божий, стремились сделать мир лучше.

2. Бог – величественный или жестокий?[5]

Как мы утверждали выше, Библия в первую очередь является религиозной литературой, прошедшей длительный путь становления и имеющей прежде всего «экзистенциальный» характер. Библейские тексты содержат размышления о жизни людей и участии Бога в их судьбах. Авторам, читателям и персонажам Библии также знакомы боль и горе, незаслуженные страдания, беспомощность и отчаяние, но сверх этого им известна превосходящая всё любовь, которая возвышает человека и делает Божественное явственно ощутимым, почти осязаемым. О любви мы поразмышляем в следующем, последнем параграфе – чтобы закончить главу описанием красоты. Но здесь, в предпоследнем параграфе, мы опустим свой взгляд на не слишком красивую сторону нашего человеческого существования. К сожалению, жизнь людей отмечена присутствием насилия, – мы сталкиваемся с ним как в общественной жизни, так и в частной, что еще более болезненно. В мире Древнего Израиля не было иначе; однако читателей нередко приводит в смятение тот факт, что Сам Бог связывается в Библии с применением насилия.

Ветхий Завет: книга, полная насилия?

Целый ряд действий Бога характеризуются насильственным характером – именно здесь кроется корень проблемы, встающей перед современными христианами при чтении Ветхого Завета. С одной стороны, невозможно отрицать, что многие ветхозаветные рассказы действительно полны описаний принуждений, притеснений, наказаний. Как люди, так и Бог бывают изображены в них суровыми, непримиримыми. С другой стороны, если из-за подобных текстов кто-то решит убрать подальше весь Ветхий Завет, тот проявит такой же максимализм, как и фундаменталисты. В этом вопросе необходимо учитывать несколько важных факторов.

Бог в контексте повествования

Прежде всего подобные тексты должны истолковываться исключительно в их непосредственном историческом контексте. К примеру, много эпизодов насилия встречается в повествованиях об Исходе из Египта и трагических обстоятельствах, постигших поколение израильтян во время странствия по пустыне, а также о дальнейшем завоевании израильтянами Земли Обетованной. Однако необходимо отметить, что «историческое ядро» этих описаний является совсем небольшим, если не сказать вовсе не значительным. В самом деле, Ветхий Завет не является объективным историческим отчетом о произошедших фактах. В большей мере он хочет дать свидетельство о переживаемом людьми опыте, и прежде всего опыте веры. Рассказы Ветхого Завета в первую очередь выражают веру и надежду авторов и их современников.

Возможно, это утверждение лучше всего пояснить на примере. Так, если мы откроем главы 7-15 книги Исход – так называемый раздел о «египетских казнях», – то нам сразу бросятся в глаза описания жестоких кар, инициируемых Богом. Эти сцены порождают целый ряд вопросов и сомнений, которые, вероятно, нельзя окончательно разрешить, однако можно и должно дать к ним пояснения. Предлагаемые ниже пояснения к повествованию о египетских казнях являются показательными и применимыми к другим подобным ветхозаветным повествованиям.

Негодование, внушаемое «жестокостью» бога: значение точки отсчета

Кто может остаться равнодушным при просмотре мультфильма «Принц Египта» (Dreamworks), видя, как после десятой египетской казни царица Египта, супруга фараона, входит потрясенная, держа на руках мертвое тело их сыночка? Как же мог человеколюбивый Бог совершить такое? Неужели Бог желает, чтобы Его признали именно так – чтобы поверженные люди, в конце концов, были вынуждены склониться перед Его могуществом, которое Он проявил с яростью и беспощадной суровостью? Это выглядит как неприглядная победа грубой силы, наблюдаемая нами во множестве человеческих войн… А может быть, здесь описано непредсказуемое поведение своенравного божества-тирана?

Какой же ответ мы можем сформулировать на вопросы подобного рода? Должны ли экзегеты становиться на защиту Бога, прибегая к разнообразным хитросплетенным оправданиям, чтобы как бы разгладить «морщинки» и «складки» на Его изображении?

Будем ли мы искать некие «смягчающие обстоятельства» по отношению к Нему? Безусловно, нет.

«Разглаживание» такого рода проблем в библейском тексте свидетельствует о некритических

и фундаменталистских – изначальных установках. Скорее, следует отправиться на поиски верной интерпретации, основывающейся на глубоком и серьезном анализе текста во всей его многоплановости. Нужно признать, что готовый ответ на трудные вопросы о жестокости не лежит под рукой. Однако мы попробуем сформулировать нюансированные предположительные объяснения, ориентирующие нас, в каком направлении искать ответ.

Чтобы поместить повествование о египетских казнях в его непосредственный контекст, нам следует читать его в свете первой главы книги Исход. Именно там мы найдем отправной пункт всего повествования, вероятно, также служивший «точкой отсчета» автора и первых читателей. Первая глава Исхода показывает нам народ, страдающий под гнетом египтян, которые эксплуатируют его на изнуряющих принудительных работах. В этой непереносимой ситуации на помощь Своему народу приходит Бог. Именно здесь находится ключ для понимания текстов о насилии. Бог Израиля – это Тот, Кто слышит горе рабов