Можно проследить определенную связь фундаменталистского мышления с библейскими апокалиптическими произведениями, например книгой пророка Даниила и Откровением Иоанна Богослова, основной задачей которых было воодушевить преследуемые маргинализированные группы тогдашнего общества. Эта особенность делает апокалиптические тексты привлекательными для всяческого рода фундаменталистских меньшинств, которые также чувствуют себя непонятыми среди враждебного мира и «предрекают» его скорый конец. В этом плане становится заметна характерная черта фундаменталистских подходов к Библии – чрезмерное акцентирование «апокалиптического» мировоззрения. При этом центральное значение отдается «эсхатологическому» компоненту апокалиптики, а именно вере во вмешательство Бога в «последние времена» истории человечества, благодаря чему праведники получат спасение и будут введены в вечное Царствие Божие. «Последние времена» часто связывают с представлением о «тысячелетнем царствовании», истолкованном не символически, а буквально[3].

Библейский фундаментализм

Во всех своих разнообразных вариантах библейский фундаментализм является в высшей степени типичной и преобладающей формой «отрицательной» реакции на упомянутую выше «утрату опоры в Библии». Прежде всего в качестве центрального утверждения провозглашается буквальная «безошибочность» Писания (лат. inerrantia): Библия всегда права и достоверна. И если она в каком-либо аспекте не представляется достоверной, тогда необходимо приложить усилия и добиться того, чтобы она стала достоверной. Такая позиция отводит Библии роль руководства для решения актуальных личных вопросов и насущных общественных проблем. Для этой цели Библию читают и интерпретируют очень выборочно и в ходе этого процесса позволяют себе откровенно манипулировать библейскими текстами и своими толкованиями фактически совершать над ними насилие. Более того, в этом подходе ветхозаветные и новозаветные тексты часто интерпретируются как предсказания из далекого прошлого о будущих временах, которые наступают как раз в нашем XXI веке. Вам станут еще более очевидными вызывающие тревогу последствия этой установки, если вы вспомните, что библейский фундаментализм воспринимает повествования Библии в высшей степени буквально – как достоверный репортаж об исторических событиях, содержащий стопроцентно точную информацию (так называемый «буквализм»). Однако при этом бросается в глаза, что фундаменталистские толкователи по своему усмотрению переходят от буквального понимания текста к его символическому прочтению и наоборот – в зависимости от того, что лучше подойдет к нуждам текущего момента. Другой характерной чертой библейского фундаментализма, вытекающей из тех же предпосылок, является тенденция использовать для обоснования своих утверждений библейские цитаты, вырывая их из непосредственного контекста. «Жонглируя» цитатами вне их контекста, становится возможным доказывать прямо противоположные вещи: к примеру, можно привести в равной мере убедительные аргументы и за смертную казнь, и против смертной казни, и всё это будет «основано на Библии»…

В конечном итоге получается, что не только Библия всегда права, но именно библейский фундаментализм всегда прав. И он предлагает способ прочтения и интерпретации Библии, характеризующийся абсолютной однозначностью – на каждый вопрос существует лишь один определенный ответ, исходящий из «центральной инстанции». И эти ответы должны быть приняты целиком и полностью.

Третий путь: а может быть, можно иначе?

Две вышеописанные «отрицательные» реакции – как попытка «историзации» библейских текстов, так и узкий фундаменталистский подход – при всех своих различиях имеют общую основу. По всей видимости, обе эти реакции мыслят себя как необходимое «противодействие» ощущению потери религиозной идентичности: люди отчаянно пытаются вернуть былую идейную ясность и жизненную определенность или же стремятся перенять уже найденные кем-то способы их восстановления. Само собой разумеется, такая установка является «простым и удобным» решением для многих – тех, кому любая неопределенность в ответах на экзистенциальные вопросы внушает страх. Тем не менее анализ этих двух реакций позволяет понять, что они предлагают лишь видимость однозначной определенности.

К счастью, существует и третий путь. А именно, не поддаваясь отрицательным эмоциям по поводу изменившейся ситуации и не игнорируя вызовы нашего времени, постараться разработать взвешенный критический подход к библейской мысли и библейской вере, дошедшим до нас. Главная цель этого подхода – способствовать тому, чтобы прочтение Библии обогащало современных читателей; никаких скрытых мотивов у этого подхода нет. Ниже я расскажу, как конкретно может осуществляться «положительная» реакция на «утрату опоры в Библии». А во второй главе содержатся примеры применения этого критического и обогащающего подхода на материале нескольких конкретных библейских текстов.

3. Выйти за рамки «утраты опоры в Библии»

«Неудобные» археологические находки…

Об «историчности» Библии неизбежно ведутся жаркие дискуссии, в которых вплоть до сегодняшнего дня было сломано немало копий. На протяжении веков историческая достоверность Библии не вызывала никаких сомнений, однако, начиная с эпохи нового времени («модернизма»), эту убежденность серьезно пошатнули естественные и технические науки, приобретшие высокий статус и авторитет. Но не только упомянутые науки сыграли в этом важную роль – даже научные дисциплины, изначально созданные с целью подтвердить авторитет Библии, постепенно взглянули на историческую сторону библейских повествований под новым, критическим, углом. Так, археология и, в частности, «библейская» археология постепенно дистанцировалась от своей первоначальной задачи быть верной «служанкой богословия». На основе собственной научной методологии археологи тщательно исследовали землю Палестины и близлежащих стран. По мере изучения археологических находок и осмысления полученных результатов становилось все более и более понятным, что реалии, ранее считавшиеся исключительно «библейскими», не могут быть отделены от выявленного древневосточного контекста – их общность неоспорима. Выяснилось, что рассказы о творении мира и всё уничтожающем потопе занимают важное место и у других народов древнего Ближнего Востока. Более того, представляется, что в целом ряде пунктов Библия содержит заимствования.

…И литературные непоследовательности в тексте

Не только археология заставила пересмотреть привычные стереотипы. Внимательные критические исследования самого библейского текста постепенно выявили, что Библия не является в строгом смысле исторической книгой. Так, в особенности со второй половины XVII века, ученые начали замечать литературные непоследовательности и «несостыковки» в библейских повествованиях – различающиеся описания одного и того же события, противоречия в деталях, дублеты-повторы. Их многочисленность пошатнула убеждение в исторической достоверности повествований Библии. Почему Ноев ковчег не причалил к горе Эверест вместо Араратских гор, гораздо менее высоких? И каким образом кенгуру смог допрыгать от Арарата до Австралии? Как такое возможно, чтобы один библейский стих говорил, что дождь перед Всемирным потопом шел сорок дней, а другой стих – что сто пятьдесят дней? Согласно принципу исторической последовательности, лежащему в основе нашей современной логики, только одно из двух может быть верным…

Исторически недостоверно, но все равно истинно?

В начале XX века экзегетическая наука неопровержимо продемонстрировала, что библейские повествования больше не могут и не должны рассматриваться как объективное свидетельство очевидцев исторических событий. Научный метод историкокритической экзегезы характеризует Библию не как объективное описание исторических фактов, но как их осмысление с позиции веры. Библейские тексты, рисующие картину судьбы Израиля, – это богословские тексты, прошедшие через