Ветерок из поднятого окна приносил запахи и звуки ночного леса. На столе лежал яркий серебряный прямоугольник лунного света. Луна в этом измерении была явно повышенной светимости, вон уже далеко не полнолуние, а светит как тот еще прожектор.

- Марь? - Киангу не давали уснуть навязчивые мысли.

- Умгу? - женщина уже явно проваливалась в сон.

- Почему ты не рассказываешь о своей семье?

- Потому что ты умеешь считать... - пробормотала Марья и окончательно заснула.

- Считать? –задумчиво повторил ответ, посмотрел на спящую на его плече жену и поцеловал ее в макушку. - И верно...

***

В девичьем фургоне разговоры велись тоже весьма серьезные. Девушки не успели до мазаться, как в их дверь постучали и на пороге появилась Зара. В свете прикрученной керосинки старая цыганка как никогда напоминала не очень добрый сказочный персонаж. Она уселась на кровать и обратилась к сестренке Ю.

- Ты таки уже решила за Медведя пойти, - Зара не спрашивала, а констатировала факт, но Ю все равно согласно кивнула. - А не боишься, девонька, одна остаться, среди чужих людей?

- А какая разница где? - удивленно открыла глаза юная китаянка. Старая цыганка уставилась на Ю с не меньшим удивлением. Стаси в недоумении смотрела то на одну, то на другую.

- Можно я объясню? Я реферат про это писала! - Эни подняла руку, как школьница на уроке. – «Семейные традиции Китая конца ХIХ - начала ХХ веков», а если где ошибусь, то Ю меня поправит, - и не дожидаясь согласия аудитории, приступила к лекции: - В Китае девушка после свадьбы полностью прекращала всякие отношения с семьей родителей. Если мать и дочь встречались на улице, то они раскланивались как малознакомые люди.

Стаси и Зара изумленно переглянулись, но перебивать не стали, а вот сестренка Ю удивленно задрала бровь, хотя тоже промолчала.

- О свадьбах сговаривались зачастую еще до рождения детей. Если жених рождался калекой, это ничего не меняло, договоренность оставалась в силе, - Ю кивнула. - Даже если жених умирал, то свадебный обряд проводили между девушкой и поминальной табличкой с именем жениха. Как только ей исполнялось шестнадцать, так и женили, и сразу становилась вдовой. И в чем вся фишка, вдова замуж второй раз выйти не могла - позор большой, а мужик второй раз жениться был даже обязан!

- Ну как всегда... - вздохнула Зара.

- Вдову еще и в семью мужа отдавали, как рабыню, и издевались, избивали и морили голодом, ужас просто... - продолжила живописать Эни.

- Так это в Китае, а у нас Америка! - возмутилась Стаси.

- Да нет у нас такого! – тоже возмутилась Ю. – И к маме ходить можно и разговаривать с ней! И вдова может замуж опять выйти, особенно если она красивая или мастерица какая,- помолчала, потом поморщилась.- А вот избить свекровь может, и если муж не заступится, то плохо совсем… - вздохнула Ю. – Мы с Киа триадам ничего не должны, за переезд в Америку. Нас белая дама из Китая вывезла, а то бы мы из Чикаго уехать не смогли... - потом девушка задрала носик и гордо заявила: - А с Медведем я буду тай-тай - старшей женой! И свекрови у меня не будет...

- Значит, у вас, демичка самые людоедские законы подправили, - похмыкала, вдруг оживилась Эни. - Ой, Зар, а в шар ты смотрела?

- Смотрела, да ничего не усмотрела. Белой кисеей все подернуто, будто мешает кто, - цыганка недовольно поджала губы. – Ладно, пойду я, девушки, поздно уже...

***

Следующий день прошел тихо и спокойно. Правда оказалось, что сбор малины в промышленных масштабах - это не так и весело, а скорей, монотонно и травмоопасно. Несмотря на палки, царапин добавилось у всех. Да еще ветер, так и норовящий сорвать шляпы, и солнце, желающее во что бы то, ни стало припечь носы. Как и с клубникой, Невсу пришлось работать сборщиком. Он шипел, обзывал ходоков рабовладельцами, но увы обойти четко сформулированный приказ, не мог. После обеда на малинник выдвигались с большой неохотой и с тихой радостью одновременно. Завтра уже отправятся к озеру. Видимо, из-за усталости вечером пересушили всю малину, забыв просьбу Тани оставить ягод на утренние пироги. Обнаружила сей факт повариха только рано утром, уже поставив тесто. Со своей проблемой она пришла к Эни, ну не к Марье же или Заре идти! А о мужиках молодая женщина даже не подумала. Эни, не просыпаясь до конца, выдала предложение сделать пироги со сгущенкой, предварительно сварив оную. Таня озадачилась, как варить сгущенку, если она в воде растворится и превратится просто в молоко?

- Берешь банку, бросаешь в воду и варишь в банке пару часов... - выдала указание сонная девушка.

- Мне пироги на завтрак нужны, а не на обед, - возмутилась повариха.

- Ну-у, Та-а-ань, сделай пустые булочки, с сахаром и корицей, сожрут все равно! - Эни просыпаться не желала.

- А мне так с малиной хотелось... - тихо вздохнула черная повариха и собралась уходить.

- А-а-ах, - зевнула ей вслед Эни и обреченно уселась на кровати, если беременной хочется... - Раз сильно хочется то нужно сделать. Мы быстро смотаемся.

Девушки собрались быстро, четко выполнив приказ командира: меньше, чем по трое не ходить. Взяли тревожный рюкзак, хоть и один на троих. Посмотрев на хмурое небо, захватили два зонта, повесив их на манер мечей за спину, и рванули бегом. Тропинка к малиннику была уже натоптана и знакома, так что добежали быстро. И остановились в растерянности, малин-ник выглядел так, как будто по нему пронеслась стая саранчи и заполировала пара носорогов. От саранчи остались только зеленые ягоды, и за ночь красных появилось от силы десяток. Носороги оставили за собой две неширокие просеки, ну надо же было добраться в самую гущу, там же самые, самые ягоды!

- Дааа, вот так нас пускать в приличные места... - пробормотала Эни, ее подруги хихикнули, соглашаясь. - Ну что, пойдем к дальнему, куда все сегодня собирались идти?

- Оле говорил, что недалеко, а тропу они отметили, - согласилась сестренка Ю. Стаси повернулась и молча пошла искать первую отметку. Идти было нетрудно, отмеченная «тропа» шла вдоль склона. Только под ноги нужно было смотреть внимательно, камни и корни никто не отменял. Видимо, поэтому девочки растерялись, когда снизу прямо на