– Не хотел бы я оказаться на месте главного констебля, – заметил Линли. – Ему хватает проблем со всеми этими сокращениями. А тут еще эта смерть в полицейском участке, которую, как он считает, уже расследовала КРЖП и пришла к выводу, что она прискорбна, но не криминальна… И вот он решил, что все наконец позади, а тут появляется Мет в лице своих представителей – суперинтенданта и вас. Он выдерживает и это и считает, что теперь все окончательно закончилось, но Мет возникает еще раз. На этот раз он собирает всю возможную информацию и рассказывает нам все, что знает, но у нас все равно остаются вопросы, на которые у него нет ответов. Получается, что давление продолжает расти. Никто не может ругать его за желание, чтобы все это прекратилось раз и навсегда.

Они дошли до машины и встали по обеим ее сторонам, пока Хейверс докуривала сигарету.

– Я потрясена, что вы можете так философски рассуждать обо всем этом, сэр. Особенно после того, как вам вторично пришлось перенести поездку в Корнуолл.

Линли посмотрел поверх ее головы на телодвижения кадетов, одетых в экипировку для борьбы с уличными беспорядками, – зрелище было не для слабонервных.

– Да. Что ж, – сказал он. – С самого начала поездка мало походила на то, о чем я мечтал.

– Какие-то сложности в отношениях?

– Дейдра стала настоящим экспертом в том, что касается выдумывания всяких отговорок.

Хейверс бросила окурок на землю и затоптала его.

– Что же она, по-вашему, думает о предстоящей поездке в Корнуолл? Что вы собираетесь сбросить ее в одну из заброшенных шахт, разбросанных по всему вашему поместью?

– Возможно, что именно это ее и беспокоит, – сухо произнес инспектор и отпер машину.

Когда они, забравшись внутрь, пристегнулись и Линли завел двигатель, Хейверс сказала:

– Как всегда, сюда вмешивается ваша работа, сэр. И я, кстати, не перестаю твердить вам об этом.

– Верно, но я продолжаю оставаться оптимистом.

– И это одна из лучших ваших черт. Но могу я сказать…

– Потому что вы не перестаете этого делать, – добавил инспектор.

– Что не всякий согласится закончить свои дни в Корнуолле, в доме чьих-то предков с тремя сотнями комнат.

– Ховенстоу мало на это похож, Барбара.

– Может быть, но я думаю, что у вас есть громадная галерея с портретами ваших предков, начиная из самой глубины веков, которые выглядят так, будто от них стоит ждать подвоха.

– Я бы не стал употреблять термин «громадная»…

– Ага! Значит, галерея все-таки есть!

Линли бросил на нее взгляд, который, он знал это, Хейверс поймет как надо, – один из тех взглядов, который Барбара всегда называла «послушайте, сержант!».

– Я не предлагаю ей выйти за меня замуж, Барбара. Но это продолжается уже больше года, и я просто подумал, что Дейдре в какой-то момент захочется встретиться с моей матерью. Ну, и с другими, конечно.

– Это вы о ком? О дворецком и посудомойках?

– Последние появляются в доме только днем, сержант, да и то, к сожалению, не каждый день. О дворецком речь не идет; я готов принести вам свои извинения за его существование, но ему уже лет сто пятьдесят, и сейчас никто не помнит, кто его нанял, так что выкинуть его сейчас на улицу в угоду каким-то республиканским идеям будет выглядеть настоящей жестокостью с моей стороны.

– Очень смешно, сэр. Вы можете продолжать ваши шутки, но я хочу сказать, что она, возможно, боится, что это какая-то проверка. Она вполне может подумать, что вы хотите проверить, знает ли она, какой из двадцати пяти вилок надо есть пюре с сосисками. Хотя я думаю, что вы не пачкаете ваш фамильный фарфор пюре с сосисками.

– Вот именно, – согласился инспектор.

– Ну, и что дальше? Будете продолжать увиливать от принятия решения?

– Увиливать – это, пожалуй, единственное, что я умею.

Они отъехали от полицейского управления, и Хейверс достала большой дорожный атлас, который Линли предпочитал любым другим средствам навигации. Инспектор любил ощущать ту местность, по которой они ехали, чего нельзя было сделать, используя смартфон или навигатор. Хейверс вечно ворчала по этому поводу, хотя ей не оставалось ничего больше, кроме как смириться. Она умудрилась довести их до самого крохотного городишки Мач-Уэнлок, ни разу не перепутав при этом поворот, хотя в центре Киддерминстера у нее возникли сложности, и она заставила Линли три раза объехать вокруг центра, поскольку не могла разобраться в дорожных знаках, чтобы найти правильную дорогу. Наконец они ее разыскали и оказались еще в одном живописном городке графства – средневековом поселении, застроенном зданиями, наполовину бревенчатыми и отделанными деревом, которые так и просили туристов направить на них объективы своих камер. Здесь же располагались несколько идеально пропорциональных зданий георгианской эпохи[131]. О возрасте города можно было судить по его древней ратуше, стоявшей на фундаменте из громадных дубовых бревен, в котором когда-то располагалась тюрьма. Это было здание из строевого леса, покрытого штукатуркой, с фронтонами, украшенными рядами окон со средниками, а стоявший перед ним позорный столб, стянутый металлическими скрепами, намекал на быстроту и неотвратимость наказания.

Адрес сержанта Джеральдин Гандерсон был далеко не безупречен, как это и следовало ожидать в городе, где почтальон знает всех жителей по именам. В нем был указан № 3, название места «Фермерский дом» и еще «возле приорства»[132], и этим исчерпывалась вся информация. Приорство найти было несложно, потому что это были исторические руины, на которые указывали знаки, повсюду развешанные для любопытствующих, но даже следуя по этим знакам, рассмотреть само приорство было крайне сложно, потому что оно скрывалось не только за каменной стеной, но и за густыми посадками бука, липы и кедра, за которыми его не разыскал бы даже Кромвель. Проехав мимо него и продолжая двигаться по такой узкой дороге, что Линли стал беспокоиться за крылья «Хили Элиотт», они добрались до указателя «Фермерский дом». Сам дом оказался древним, украшенным деревом строением, разделенным на три коттеджа приличных размеров. К счастью, на коттеджах были номера, так что им осталось лишь найти место, где машина была бы защищена от проезжающих тракторов.

Найдя такое место, – Хейверс, как всегда, ворчала по поводу двухсот пятидесяти метров, которые им придется пройти от найденной Линли узкой парковки, – они быстро установили дом, где жила сержант Гандерсон. Ее часть постройки оказалась наиболее обветшалой, что в основном объяснялось заброшенного вида садом, давно уже выкинувшим белый флаг перед зарослями глицинии, которая успешно поглощала любое другое зеленое насаждение, пытавшееся отвоевать себе хоть чуточку пространства.