Другие многочисленные исследования подтвердили, что зерновые культуры ГМО требуют не меньше, но, как правило, больше химических гербицидов и пестицидов после одного или двух сезонов, чем обычные, не ГМО зерновые культуры. Даже американское Министерство сельского хозяйства признало, что заявленные свойства ГМО не имели отношения к действительности.

Исследование доктора Чарльза Бенбрука, основанное на официальных данных Министерства сельского хозяйства США, показало, что далекое от использования меньшего количества пестицидов «засеивание 550 миллионов акров генетически спроектированными кукурузой, соей и хлопком в Соединенных Штатах с 1996 года увеличило использование пестицидов примерно до 50 миллионов фунтов»[357].

Главной причиной этого увеличения, по утверждению исследования, был «существенный рост» использования гербицида на «устойчивых к гербициду» (то есть генетически модифицированных) зерновых культурах, особенно соевых бобах, подобно результатам, подтвержденным на всех соевых ГМО-полях в Бразилии и Аргентине. Наблюдался значительный рост использования гербицида на зерновых культурах ГМО по сравнению с акрами, засеянными обычными сортами растений. «Устойчивые к гербициду» растения были генетически модифицированы, чтобы гарантировать отсутствие выбора у тех, кто их выращивает, кроме как использовать гербициды тех же самых компаний.

Фермеры США, где зерновые культуры ГМО высаживались в течение многих лет, вдруг обнаружили, что появились устойчивые к гербициду сорняки, что требовало дополнительного использования других гербицидов в дополнение к ГМО-специфичным маркам, таким как «Раундап» «Монсанто»[358]. В случае ГМО-кукурузы нашествие сорняков потребовало дополнительного использования химического гербицида атразин, одного из самых ядовитых среди существующих ныне гербицидов, чтобы справиться с сорняками. Много независимых специалистов по зерну и фермеров предсказывали неизбежную опасность возникновения суперсорняков и Bt-стойких вредителей, которые смогут угрожать всему урожаю.

Все более и более становилось очевидным, что аргументация в пользу широко распространенного коммерческого использования генетически спроектированных семян в сельском хозяйстве была основана на фундаменте научного мошенничества и корпоративной лжи.

Из российской науки дошли сведения ещё об одном тесте, результаты которого подвергались атаке и умалению его значения пропагандистской машиной лобби ГМО агробизнеса.

В январе 2006 года уважаемая лондонская газета «Индепендент» напечатала статью, озаглавленную «Нерождённые дети могут пострадать от ГМО»[359]. Статья рассказывала о результатах исследования учёного из Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии Российской академии наук доктора Ирины Ермаковой.

Её исследование обнаружило, что более чем половина потомства крыс, питавшихся генномодифицированной соей, умерла в первые три недели жизни, что в шесть раз превышало тот же самый показателей для особей, родившихся от самок с нормальным питанием. В несколько раз больше было и особей, имевших пониженный вес и размер, в группе с ГМ-соей. Доктор Ермакова добавляла муку из ГМ-сои (линия 40.3.2, устойчивая к «Раундапу», «Монсанто») в пищу крыс за две недели до того, как они забеременели, продолжая добавлять её в течение всей беременности, рождения и вскармливания. Другую группу кормили обычной, не ГМ-соей, и третьей группе не давали сою вообще.

Российская исследовательница была встревожена, обнаружив, что 36 % молодняка из группы, питавшейся ГМ соей, были недоразвитыми (по весу и размеру в 1,5–2 раза меньше средних показателей нормы) по сравнению с 6,7 % потомства со сниженным весом из группы, питавшейся традиционной соей и 6 % из группы, в рацион которой соя не входила вообще. Но более тревожным было то, что 55,6 % особей, родившихся от самок на ГМО диете, умерли в течение первых 3-х недель после рождения, по сравнению с 9 % потомства из группы, в корм которых добавляли обычную сою и 6,8 % молодняка на бессоевой диете (информация по результатам первых 2-х серий экспериментов). В общей сложности доктор Ермакова провела 9 разных серий опытов, проверяя влияние на крыс и их детёнышей не только соевой муки, но и соевого шрота, соевых семян и виварного корма с включённой в его состав соей (генномодифицированной и обычной). В одной из серий она добавляла сою как самкам, так и самцам. 85 % самок из группы ГМ сои потомства не дали.

«Морфология и биохимия крыс очень схожи с таковыми у людей, и это делает результаты очень тревожными, – сказала доктор Ермакова. – Они указывают на вред ГМ сои для матерей и их младенцев».

«Монсанто» и другие ГМО-фирмы подвергли сомнению результаты исследований доктора Ермаковой, но, что любопытно, избегая при этом требований повторить этот простой тест в других лабораториях, чтобы подтвердить или опровергнуть полученные ею результаты. Отдел связей с общественностью корпорации «Монсанто» снова ограничился обычной мантрой. Тони Кумбес, директор по делам «Монсанто» в Великобритании, сказал прессе, что «подавляющие весомые свидетельства опубликованных, отрецензированных, независимо проведённых научных исследований демонстрируют, что устойчивая к гербициду «Раундап» генномодифицированная соя может благополучно потребляться крысами так же, как всеми другими изученными видами животных». Но доказательств этим словам предоставлено не было.

Более того, критикуя полученные Ермаковой результаты Отдел по новым продуктам в Великобритании (the Advisory Committee on Novel Foods and Processes) и журнал «Nature Biotechnology» противопоставили её исследованиям только одну единственную (!) работу американских ученых Брейка и Эвансона (Brake & Evenson, 2002) по изучению влияния ГМ-сои на сперматогенез у потомства. Однако, в отличие от Ермаковой, американские коллеги использовали другую схему кормления самок мышей, начиная кормить их генномодифицированной соей во время беременности, а не за 2 недели до беременности, как это было в экспериментах российской учёной. Но что самое главное, американские исследователи не предоставили доказательств того, что в процессе исследования использовали именно ГМ-сою. Они только указали поле, откуда брали семена, на котором могла расти и обычная соя. Они «забыли» провести необходимый лабораторный анализ по определению ГМО и этот факт благополучно замяли. Куда же подевались остальные исследования, о которых говорил Тони Кумбес? На самом деле их просто не было.