И вообще, Си уже не присылали цветы, как прежде, и она уже не ворковала «Дааа-агоой!» в трубку, словно голубка, и когда как-то раз ее ярко-красные когти вскрыли утреннюю почту, в ее глазах вспыхнул почти звериный взгляд, и она отшвырнула письма. В таком настроении она жаждала крови; Тори была самой удобной жертвой.

Скандал разгорелся поздно вечером, когда Тори сидела за туалетным столиком, полуодетая, и готовилась ко сну. Си вошла в комнату.

– Дорогая, – сказала она, – знаешь что? Мне бы хотелось получить назад все те платья, которые я дала тебе поносить, когда ты впервые стала выезжать. Пожалуйста, верни их.

Тори едва не заплакала от такой подлости, ведь Си тогда сказала, что отдает их насовсем. А она так хорошо себя в них чувствовала какое-то время и так была уверена, что все в ее жизни переменится к лучшему.

– Прямо сейчас, Си? – с опаской поинтересовалась она, прикидывая, есть ли у нее время, чтобы отдать некоторые из нарядов прачкам дхоби, которые иногда ехали по утрам на велосипеде в город с вечерними платьями Си, а к вечеру возвращали их чистыми и прекрасно отглаженными. На паре платьев лопнули швы, а на китайском шелковом жакете все еще оставалась на локте смола – с той ночи, когда Олли привез ее на пляж Джуху. Тогда она запихнула жакет подальше в гардероб, чтобы разобраться с ним как-нибудь позже.

– Сейчас не время для таких подарков. – Улыбка Си скорее напоминала гримасу. – Джеффри только что объявил, что сокращает мои расходы на одежду. Да и ты едва ли влезешь теперь в них, верно?

Тогда Тори, чувствуя себя страшно толстой в своей ночнушке без рукавов, была вынуждена под зорким оком Си выложить на кровать всю одежду.

– Боже мой! – Си схватила в руки свою охотничью куртку и просунула ногти сквозь дыры под мышками. – Кто это сделал?

– Я надевала ее только один раз, – пробормотала Тори, и это было правдой. Олли возил ее прокатиться на «клячах», которых взял на ипподроме. – Она была мне тесна. – В самом деле, она была ужасно тесной для верховой езды, но у Си всегда стиль доминировал над практичностью. – Мы прыгали через барьер и… я как раз собиралась отдать ее в ремонт.

– Собиралась отдать в ремонт. – С губами Си случилось что-то странное. – Что тебе мешало? Ты была не очень-то занята все это время.

Они долго глядели друг на друга, сверкая глазами.

– Дорогая, я должна тебе кое-что сказать, – продолжала Си новым, скорее печальным, чем сердитым голосом. – Ты сама видишь, что в твоей жизни без самодисциплины ничего не получается. Например, сколько ты сейчас весишь?

Она обвела глазами пухлые руки Тори, ее располневшую талию. «Я ненавижу тебя, – подумала Тори. – Ненавижу то, как ты говоришь, как ты куришь, ненавижу шутки, которые ты отпускаешь в мой адрес в разговорах со своими приятельницами». Потому что она могла себе представить, как Си вскоре станет описывать ее в клубе. «Огромная, опять жирная как свинья», или «вернулась с пустыми руками – боюсь, она слишком огромная».

В тот момент Тори так и подмывало стереть с лица Си печальную, снисходительную улыбку и сообщить, что она не только толстая, но еще и беременная, чтобы Си увидела, что есть вещи важнее, чем ее проклятая одежда.

– Десять с половиной стоунов[70], – ответила Тори. Это была ложь. Она слишком боялась подойти даже близко к весам. И теперь, будучи в таком состоянии, Тори почти ждала, что Си скажет тем же бесстрастным голосом: «В последнее время ты много плачешь. Ты что, беременна?» – и ненавидела ее еще больше. Но нет, Си держала перед собой китайский шелковый жакет, вонзив в него свои когти.

– Что ты наделала? – закричала она. – Этот жакет был декорирован в Париже. – Ее голос поднялся до неприличного визга. – Он испорчен, абсолютно и окончательно.

– Понимаете, я была в нем на пляже. – Тори даже удивилась на секунду, кто эта женщина, которая орет что было мочи, и тут же осознала, что это она сама. – Да, я испачкала рукав в смоле, – визжала она. – Ну, арестуйте меня, сдайте в полицию, что же вы?

– О да, правильно! – заорала в ответ Си, выпучив глаза. – О-о, вот и благодарность! За все, что я делала для тебя в последние шесть месяцев, одевала тебя, развлекала огромную жирную дуру.

Сказав про «жирную дуру», Си захлопнула рот. Даже она поняла, что зашла слишком далеко.

И только потом Тори осознала удивительную иронию того, что случилось потом. Когда она и Си орали друг на друга – покраснев и тяжело дыша, – Тори внезапно почувствовала между ног нечто вроде хлопка воздуха и липкую сырость. Крики сделали то, что не могли сделать джин и горячие ванны. Она внезапно просияла, и Си, вероятно, решила, что Тори сошла с ума.

– Все замечательно! – воскликнула Тори. – У меня все чудесно.

В этот момент она поняла, что не иметь ребенка при определенных обстоятельствах, возможно, такое же чудо, как иметь его.

Поговорив с Вивой, Тори позвонила Розе, чтобы узнать, не сможет ли она каким-то чудом тоже поехать в Ути. Вива считала, что было бы замечательно, если бы они снова собрались вместе.

– Говорят, там красиво, – уговаривала Тори. – Попробуй приехать. Скажи Джеку, что я вот-вот уеду и ужасно хочу с тобой повидаться, что ты, возможно, больше никогда меня не увидишь.

– В этом нет необходимости, – сухо ответила Роза. – Я уже сказала Джеку, что я намерена делать.

– Да ты молодец, браво! – вскричала Тори. «Роза, похоже, стала теперь гораздо увереннее в себе», – подумала она. Когда подруга говорила о муже, в ее голосе звучала сталь.

План был такой: поскольку вечером в среду Дейзи устраивала вечеринку, Тори переночует у Вивы, а утром они поедут на поезде в Ути. Роза встретится с ними уже там. Поэтому у Олли – Тори сосчитала на пальцах – было еще четыре дня, чтобы позвонить ей и сообщить, что он внезапно понял свою нелепую ошибку и теперь хочет развестись с женой (той, что в Англии) и жениться на ней. Но если он не позвонит, тогда она, возможно, встретит какого-нибудь замечательного мужчину в Уте. Тогда какую романтичную историю они расскажут на своей свадьбе: «Самое удивительное, что я уже вот-вот должна была вернуться в Англию, когда приехала в этот маленький отель и увидела…»

«Ох, какая же я идиотка», – вздохнула Тори, поймав себя на том, что погружается в очередные фантазии.

Мечты – вот что было обиднее всего. Лучше уж глядеть в лицо фактам. Она толстая, она не пользуется популярностью у мужчин – вот на этом и надо остановиться, отбросив ожидания внезапного чуда.

Они с Си почти не разговаривали после ссоры, и Тори удивилась, когда Си настояла, что отвезет ее в следующую среду к дому Вивы. То ли Си, которая иногда проявляла повышенную чувствительность к доброму мнению окружающих, пыталась оставить напоследок благоприятное впечатление о себе, то ли просто хотела помириться. Но она лишь сказала:

– Бикулла, дорогая моя, абсолютная дыра. Даже не думай ехать туда на такси.