«А чем ты насолил Серхеру? За что он тебя?»

«Пока я был жив, и сам того не ведал. Потом он же и рассказал. Оказывается, на некоторых его чары действуют не так, как хочется серокожему монстру. Вот он и отлавливает непокорных, да еще старается, чтобы наказание таких людей выглядело законным. И вообще, ты долго будешь меня отвлекать от главного? Мне сосредоточиться нужно!»

«И как ты собираешься искать статуэтку?»

«Труднее всего найти вещь, когда она стоит на самом видном месте, – изрек он. – Если Шухерс усвоил эту истину, то реликвия находится…»

Незваный гость пробрался в самую большую комнату дома и начал ее внимательно осматривать. Я тоже.

Большой прямоугольный стол, восемь стульев, два кресла возле камина, сейф, три портрета, тумба с кувшином и блюдом фруктов, кованая подставка с прозрачной вазой и тремя красными розами в ней, парочка сундуков, люстра со свечами, стеллаж с посудой, шкаф… И где тут самое видное место? Сейф? Слишком банально. Люстра? Да где ж там чего спрячешь?

«Нашел?» – спросил Щапрун.

«Нет. Не в камине же он ее спрятал?»

Вор взял с тумбочки кувшин и взвесил его на ладони.

«Я бы поместил статуэтку в вазу».

«Она же прозрачная!»

«Глаза обмануть несложно». – Он вытащил розы из емкости и бросил их на пол.

«Ух ты! – Черенки цветов так и остались видны снаружи. – Хитро придумано!»

«А вот и реликвия», – резко вынув статуэтку, Щапрун быстро установил кувшин на вазу.

«Это еще зачем?»

«Шухерс наверняка под тайник установил нажималку. Если ваза станет легче, весь квартал услышит, что к нему в дом пришли незваные гости».

Выбраться из логова главного вора Оборотграда оказалось гораздо легче – в доме имелся тайный выход, практически лишенный уловок.

«Видишь, как все просто! А ты боялся», – радовался вор, передвигаясь на четвереньках по тесному подземелью.

«Наше счастье, что твой ученик не догадался поменять систему охраны. Неужели не боялся, что учитель наведается?»

«С чего бы вдруг? Мне почти сразу отрубили голову на виду у всех жителей улицы, а дух попал в этот кристалл. Конечно, заметить второе действо никто не мог».

«А почему ты решил, что тебя предал ученик?»

«Серхер с большим удовольствием рассказал. Эта серокожая сволочь не может не помучить даже после смерти. Видел бюсты в его подвальчике?»

«Угу».

Даже вспомнил, что предоставленный Серхером кулон висел на бюсте одноухого мужичка. Запрах вроде называл Щапруна одноухим…

«И на каждом висит камешек. Этот полусумасшедший колдун заключил в камни несколько десятков духов и время от времени разговаривает с пленниками, сообщая об успехах того, кто поспособствовал их гибели. Так я и узнал, что Шухерс занял мое место, предъявив якобы украденную статуэтку».

«А зачем ты дал ему реликвию? И что за день посвящения?»

«Окончание учебы. Учитель обычно в этот день выполняет просьбу подопечного, если посчитает ее уместной. Я, дурак, решил, что ничего особенного нет в том, чтобы Шухерс провел ночь в молитвах Селедине перед ее изображением. А оно вон как вышло».

– Фу, какая вонь! – воскликнул Щапрун, выбравшись на поверхность.

Мы оказались внутри перекрученного кустарника, за ветвями которого ничего не было видно. Запаха я не ощущал.

«Где мы?»

«Отхожее место улицы Воров. Вниз стекают помои из всех домов, а кусты пожирают эту гадость».

Выползать из окружения колючих растений пришлось очень аккуратно. Ветви тянулись к человеку, цеплялись за одежду. Наверное, дай им волю, съедят заживо. Наконец мы добрались до Запраха со товарищи.

– Добыл? – спросил тот.

– А как же! – Вор показал статуэтку.

– Что ж, теперь Шухерсу от немедленного поединка не отвертеться. Идем.

«И в чем заключается поединок?» – полюбопытствовал я.

«Каждому дадут по три вещицы и объявят бой на ножах. Кто первый завладеет имуществом соперника, тот и победитель».

Лысый мужчина открыто вышел на середину улицы и направился вдоль, гордо подняв над головой статую Селедины. Двое свидетелей топали по бокам, а мы двигались сзади. Очень скоро вокруг собралась толпа. Говорили о предстоящем поединке, прикидывая шансы обоих участников.

На небольшой площади нас ждали. Десять бойцов стояли полукругом, в центре которого находились два неприятных типа. Первый выделялся среди остальных богатыми доспехами. Блестящие металлические пластины прикрывали грудь, плечи, живот и ноги мускулистого типа. Шлем оставлял незащищенными только глаза незнакомца.

«Это и есть Шухерс?»

«Нет. Видишь щуплого паренька за ним?»

«Ага».

«Мой ученик».

«А чего это он такой невзрачный? Все-таки глава гильдии».

«Вор не должен привлекать лишнего внимания. Сольется с толпой, и не разглядишь».

«А кто первый?»

«Его телохранитель. Серхер рассказывал, Манх – один из лучших мечников западного Глирзана. Может стать нашей большой проблемой».

– Шухерс, ты не уберег нашу реликвию, а потому у собратьев появились резонные сомнения, – торжественно произнес Запрах.

– Я знаю законы, – ответил неприметный тип, выдвинувшись вперед. – И кто нынче такой ловкий? Ты?

– Нет, куда мне? Этот человек пришел издалека. Специально для того, чтобы помериться силами с лучшим специалистом в воровском ремесле.

– Чужак? А разве мы не должны принести его голову достопочтенному господину Серхеру?

– В законах гильдии нет такого пункта. Однако после того как ты одолеешь противника в честном поединке, ничто не помешает обменять труп пришельца на чародея.

– Правильно говоришь, Запрах. Так мы и сделаем. И где этот претендент?

Толпа пропустила нас вперед. Точнее, Щапруна, управлявшего моим телом. Я же продолжал наблюдать за развитием событий со стороны.

– Ну здравствуй, пришелец. – Шухерс протянул руку для приветствия и сделал шаг навстречу.

И тут к нам резко кинулся телохранитель. Он оттолкнул мое тело.

– Убийца! – Манх указал на валявшийся под ногами своего подопечного нож. – Его подослали, чтобы подло лишить нас вожака.

– Не ври, ты сам подбросил кинжал. – Щапрун не ожидал столь наглой выходки.

– Смеешь обвинять меня, рыцаря и дворянина, в подлом обмане?

– Кто сказал, что ты – дворянин?

– Я. – Воин выхватил меч. – А любой простолюдин, оскорбивший высокородного, подлежит немедленной смерти.

– Тогда я вообще королевских кровей! И попробуй оспорить.