В глаза бросился вход в салон.

Она прошла в автоматические двери – услужливые юноши в униформе встретили у входа, галантно раскланялись.

Внутри салон напоминал храм – повсюду свечи, блеск бижутерии, снежная белизна платьев, уголь мужских костюмов...

И вдруг она увидела, что хотела увидеть, и спряталась за вешалку.

Илья и Надежда брели вдоль длинного ряда пышных нарядов. Их сопровождала дама в униформе – предлагала платья, снимала одно за другим с вешалки, что-то говорила.

Какое-то из них Илья выбрал, хотел подвести Надежду к зеркалу, но той что-то не понравилось – пошла дальше.

Рита отвернулась, поддернула лямки.

Молодой человек склонился к ней, что-то спросил. Но она не удостоила его вниманием, направилась прямо в автоматические двери...

А потом шла по метельной улице и плакала...

* * *

Дама провела Надежду и Илью в следующий отдел.

– Здесь у нас эксклюзив, – бархатным голоском объяснила она, показывая небольшую вешалку. – Прошу вас. Это из салона Версаче. Вот, пожалуйста, Дольче и Габбана...

Надежда потрепала подол одного платья.

– Это уже носили...

– Простите, такого не может быть, – нахмурилась дама. – Мы никогда не даем подобные изделия напрокат. Это исключено.

– Мне не нравится, – состроила Надежда капризную гримасу. – Пойдем отсюда.

И застучала каблучками по плиточному полу.

Илья извинился перед дамой и поплелся следом.

Дама глядела им в спины с ненавистью...

Они вышли на метельную улицу.

– Ну, не знаю, Петрова! – весело заругался Илья. – Если бы я знал, что ты такая капризная!

– Может, ты передумаешь, Сердюк? – спросила она, внимательно глядя ему в лицо. – Пока не поздно?

– Не дождешься! Поехали на Тверскую!

– А ты можешь заказать платье в Англии? У тебя же там швейное производство! Оригинальное? По моему рисунку?

– Конечно, могу! Но это будет не скоро!

– Ничего, я подожду. – Она направилась к машине.

– Мне кажется, Петрова, ты сама не знаешь, что хочешь, – заворчал он. – Ей уже от Версаче не нравится...

– У беременных женщин это бывает, – на ходу бросила она. – Привыкай.

– Ладно, тогда рисуй сама...

В это время на улице показалась милицейская машина с мигалкой. Илья в тот же миг повернулся к дороге спиной и на секунду словно забыл о спутнице.

Надежда посмотрела недоуменно, зашла сбоку.

– Что с тобой? – спросила тревожно.

– Ничего. – Он обернулся, и в глазах его она увидела отражение синего маячка.

– Отвези меня домой, – холодно попросила она.

Милицейская машина на малой скорости проехала мимо и скрылась. Илья схватил Надежду за плечи, как-то неестественно возбужденно потряс.

– Что тебе домой? Сегодня суббота! Одна в четырех стенах?

Надежда высвободилась.

– Тебе плохо?

– Конечно, мне плохо! Без тебя! Давай уедем отсюда!

– Мне нужно домой, Сердюк.

– Зачем?

– Буду рисовать платье.

– Я с тобой! Теперь на минуту тебя не оставлю! Как тень буду...

– Нельзя как тень, Сердюк. Свадебное платье – это великое таинство. И требует уединения.

На заснеженном капоте машины было написано слово «Прощай!».

Надежда села в машину. Надпись отчетливо читалась и отсюда.

Илья достал щетку и хладнокровно принялся счищать снег...

Тамара пригнала трактор «Кировец» с лопатой, когда было уже совсем светло. Выскочила из кабины и села в машину.

– Не заскучал? – спросила она весело. – Теперь мы проедем куда хочешь!

Трактор развернулся перед носом джипа, двинулся впереди, легко разгребая сугробы.

Андрей запустил мотор и тронул машину по расчищенной дороге.

– Ну, и что дальше? – напомнила Тамара о прерванном рассказе.

Он был мрачен. Не сразу отозвался:

– Может, все это напрасно? Я тут посидел, подумал... Давай вернемся?

– Посмотри, какой я трактор пригнала! А дорога? Как по асфальту!

– После обеда на рыбалку бы пошли.

– Тебе нравится рыбалка?

– Ничего, понравится... Дядя Паша говорит, в метель клюет хорошо. А скоро можно будет ловить налимов. На багорики...

– Это как? – спросила она.

– Шест такой длинный, с крючками на конце, – с удовольствием объяснил Андрей. – Опускаешь его до дна и пошевеливаешь так... Самцы думают, это самка о песок трется, икру мечет. Ну и начинают сами тереться о шест. А ты их подсекаешь... Я, правда, сам не рыбачил, но видел, в позапрошлом году.

– Неужели рыбы думают? – удивилась Тамара.

– Наверное, нет, – не сразу ответил он. – У них ведь мозг желеобразный. Извилин нет, а значит, нет памяти. Одни инстинкты...

– А когда возникает память?

Андрей взглянул на нее с мрачной усмешкой:

– Жить лучше, когда мозги жидкие...

Надежда бродила по квартире, одна в четырех стенах.

В комнате на столе лежала папка с рассыпанными рисунками. На них были изображены платья, которые обычно рисуют девочки в школе, ибо все проходят период, когда им хочется стать модельерами. Хотя бы одного платья...

А более – от природного стремления к красоте...

Она перебрала старые рисунки, бросила россыпью – все не то. Подняла тяжелую трубку телефона, набрала номер, подождала, глядя в окно, – не отвечают...

За окном вьюга крутила снежные вихри.

Надя включила телевизор, устроилась в кресле – время новостей, давняя привычка отсматривать свои передачи...

Блок новостей традиционно начался со страшилок: ночь, возле подъезда точечного дома – труп на снегу, возле головы кровавое пятно, вокруг полосатая лента...

На экране возникло знакомое лицо – Тимофей, волосы треплет ветер, вид, как всегда, восторженный.

– «Сегодня ночью около половины первого у подъезда своего дома был застрелен депутат Государственной Думы Вартанян. По версии правоохранительных органов, это явно заказное убийство. Выстрел из пистолета произведен в голову, чуть выше правого уха и с расстояния в пятнадцать метров, что говорит о высоком профессионализме киллера. Однако вызывает сомнения тип оружия – пистолет „беретта“, весьма ненадежный и редко применяемый наемными убийцами. На месте преступления остался также автомобиль марки „Жигули“ третьей модели, из которого, как установлено, и был произведен выстрел. Причем с работающим двигателем. По непроверенным данным, Вартанян пять лет назад получил российское гражданство...»