кинусь с рыданиями ей на шею, только увижу. Но с первой же секунды ощутила такое запредельно холодное отчуждение, что и лишнего шага ближе делать не захотелось.

– И тебе здравствовать, – величаво кивнула она головой. – Ведь, чтобы услужить моему любимому, ты должна быть здорова и в полных силах. Я принесла то, что было велено.

Она сама шагнула ближе, и только сейчас я заметила еще движение в сумраке за ее спиной.

– Это что, надзирателей за тобой послали? – мигом озлилась я, пусть и понимала, что это логично.

– Это охрана. Ведь я еще юна, и жажда может возвращаться внезапно. Я дорога моему Петше, а ты ему нужна. Так что они здесь, чтобы уберечь нас обеих.

– Ты дорога ему? – не выдержав, повысила я голос. – Это поэтому он использует тебя как рычаг давления на меня?

– Василек…! – предостерегающе рыкнул ведьмак сзади, но я его не слушала уже.

– От большой любви и заботы он тебя, считай, выкрал из дома, превратил из человека в кровососущее чудовище и собирается выгнать на солнечный свет, если я не подчинюсь?!

– Он меня одарил безмерно, глупая, – губы Лена тронула прекрасная, но абсолютно ледяная улыбка. – Из слабого ниочемошного создания превратил в ту, кто смотрит теперь на жизнь как хозяйка и хищница. Я стою отныне на той вершине, откуда все, и даже ты, видятся лишь жертвами, пищей. А что насчет чудовища… ну тебе ли говорить о таком. Ты главное подтверждение того, что никто в нашей семье человеком не был. Мы изначально принадлежим к миру подлунных, а все они в той или иной мере в глазах людишек чудовища.

– Лена!…

– Мируна, пожалуйста, – оборвала она меня безапелляционно. – Неполноценной девчонки, рожденной матерью неудачницей, что не смогла ни удержать мужика, ни отомстить, здесь больше нет. Твоей сестры – жалкой глухой инвалидки, на которую ты вечно смотрела со снисходительностью и жалостью, здесь больше нет!

– Я всегда смотрела на мою младшую сестру с любовью! – выкрикнула я, сжимая кулаки и чувствуя, как сердце оборачивает все новыми слоями жгучей боли и отчаяния. – И ничего не изменилось! Лена, роднулечка, услышь меня!

Но она не услышала.

– Ну вот это и возвращает нас к твоему заявлению о том, что меня используют, ведьма, – продолжила она гнуть свою линию, проявляя невиданное для Ленки упорство. – Это твоя любовь, твоя слабость, а значит, тебе за нее и расплачиваться, служа орудием для моего возлюбленного.

Чертов закон чертового подлунного мира. Любовь – слабость. А слабым здесь быть нельзя.

– Я орудие? А ты тогда кто?

– Я та, что сделает ради него все, абсолютно все, потому что люблю. – И снова эта улыбка, от которой меня жутью безысходной пробрало.

– Даже умрешь?

– Даже умру.

– И кто же тогда в большей степени орудие, Лена?

– Ты – принужденное собственной слабостью орудие, ведьма, – бесстрастно и, глядя со все возрастающим высокомерием, ответила сестра. – Я – любящая беззаветно женщина, что готова для любимого на все. Разница между нами огромна, и она в добровольности. – Лена протянула мне некий цилиндр, что держала в руке, и он блеснул в свете фонаря тусклым желтым металлом и несколькими красными камнями. – Здесь то, о чем ты просила. Не вижу смысла и дальше тратить время на бесполезную болтовню и заставлять моего Петшу ждать больше необходимого, ведьма, да и утро близко.

– Я – Люда, твоя родная сестра, твоя кровь родная!

– Ты – ведьма, что рождена той же женщиной, что впервые произвела на свет и меня, но больше это не имеет никакого значения, – беспощадно отбила она. – А кровь… это всего лишь кровь. Не стоит придавать столько значения пище.

– Я умру, но верну тебя прежнюю! – процедила я сквозь зубы, выхватывая довольно тяжелый цилиндр из ее руки.

– Вот уж правда, лучше сдохни тогда сама, ибо я тебе никогда и ни за что не прощу возвращения к тому никчемному прозябанию, что я вела до обращения!

– О, да неужели? – подавшись вперед, я вперилась в ее такие теперь чужие, с алыми искрами вместо зрачков, глаза взглядом и прошептала. – А ты в курсе, что это и является условием моей сделки с твоим якобы любимым Петшой и его холуем Бувье? Они получают Чашу, а я получаю обратно мою сестру Лену. Мою. Сестру. Лену!

Больше не в силах смотреть на это великолепное и одновременно кошмарное существо с чертами моей сестры, я развернулась и пошла к дому. Вот пусть думает теперь. Должно же хоть что-то пробиться в ее затуманенные этой проклятой наведенной вампирской любовью мозги. Осознание, что она сама по себе ни черта этим скотам и не нужна. Жестоко, да? Зато правда, и она так-то тоже со мной не миндальничала. Пусть это говорила и не совсем Лена. Совсем не она? Сколько ее мыслей было в этих словах? И дойдет ли хоть что-то из сказанного мной до моей сестры в обход этой новой гадской Мируны. Надеюсь дойдет. А если нет… Да и пофиг, верну как было, и переживет как-нибудь.

Бегом поднявшись по лестнице, я грюкнула цилиндр на стол и сделала еще несколько кругов по столовой, успокаиваясь хоть немного. Ведьмак же сразу сел за стол и вскрыл цилиндр, оказавшийся подобием тубы для свернутых в трубочку бумаг, кои он оттуда и вытряхнул. Меня же озарило, и я сначала метнулась в ванную.

– Фанирс! – позвала негромко.

Темная клякса выползла из стены и понеслась к моим ногам по полу, обретая очертания амфиптера.

– С-с-сдрава будь, хос-с-ся… – начал он, но я оборвала.

– Только что на улице под фонарем я встречалась с вампиршей. Ты сможешь взять след с того места и последовать за ней?

– С-с-смогу.

– Тогда отправляйся немедленно! Мне нужно знать все, что будет там происходить и говориться в связи с некоей Чашей Первого и судьбой вампирши Мируны.

– Ис-с-сполняю, – прошелестел сумрачный, растворившись на глазах.

Я же вернулась в столовую, но продолжила выхаживать, не в состоянии остановиться. Сила ворочалась, сознание кипело, мне требовалось действовать и немедленно.

– Соберись, василек, – велел ведьмак. – Не позволяй им добиться того, чего они и хотели, прислав