Поднял своих регуляторов, тех, кто успел в самом начале боя покинуть расстрелянную технику и залечь в траве. Нечего разлеживаться, когда победа близка и сама просит насладиться ее плодами.

– Бол тез, джигиттер! Алга!

Из раненных бойцов Каганата информацию добывал сам.

– Кто главный?

Молчание.

– Где поезд?

Молчание.

Выстрел в голову.

Интересовали два вопроса. Два коротких вопроса. Услышав ответ, оставил бы в живых. Но чужие люди почему-то молчали.

– Кто главный?

Молчание. В глазах только ненависть.

– Где поезд?

Молчание.

Выстрел в голову.

– Кто главный?

– Генерал Ашимов!

– Где он?

– В Караганде! И поезд там, и ты, сука, туда иди!..

Не смешная шутка, однако. Дробящий удар каблуком по вцепившимся в землю пальцам и выстрел в открывшийся от боли рот. Нельзя так разговаривать.

Иргаш окинул взглядом потерявший всякую мощь чадящий бронепоезд и вытер попавшую на лицо кровь. Откуда-то из покореженных модернизированных отсеков доносились крики горящих людей. Против танка не попрешь, коль другого не найдешь. Ну а если кто попрет, тот, наверно, идиот. Да, такой вот парадокс.

Прищурившись, Иргаш посмотрел на город у подножия Заилийского Алатау и отвернулся. Развалины не вызывали каких-либо чувств. Камни и бетон, такая картина сейчас в большинстве населенных пунктов. Интересовало другое. Где состав и наемник с его «Камазом». Тот же явно направлялся в эту сторону.

Он прошелся вдоль покореженных платформ и вышел к основной ветке перегона, исчезающей в восточном направлении. Долго и задумчиво смотрел вдоль путей, потом махнул рукой, привлекая внимание регуляторов. Если и должен быть где-то этот гребанный поезд, то только там.

Танки сдвинулись с места и выползли на пути. Подъехала вторая «Кобра», успевшая затормозить за расстрелянными грузовиками и поэтому уцелевшая. Выживших регуляторов осталось человек десять, и собрав оружие с поля боя, они забрались на броню. Расположившись на башне, Иргаш хлопнул ладонью по стволу орудия и громко сказал в распахнутый люк.

– Двигай, Танкист. Держитесь вдоль железки. – Подчиняясь приказу, танк рывком сдвинулся с места и, окутанный обильным облаком дыма, звеня траками, пополз вперед.

Перед Бурундаем пришлось сползать с насыпи и объезжать разрушенные здания. Виадук под железной дорогой доверия не внушал. В бинокль уже виднелся состав Каганата, выделявшийся на фоне старых вагонов, и перепутать его с другим не получилось бы. Все, как описывал Чингиз. Товарные вагоны и платформы с грузовиками. Бронепоезда только нет теперь. Поэтому люди, что там периодически мелькают, особым препятствием не являются. Патронов на них хватит.

Каганатские пока не замечали приближения угрозы с запада. Люди бегали и суетились возле вагонов, и через мгновение стало ясно, почему. Они видели что-то невидимое Иргашу и пытались организовать оборону, поднимаясь на платформы. Из-за деревьев и зданий на станцию вдруг хлынула волна животных. Серо-черные стремительно мелькающие звери, чем-то похожие на волков, набросились на людей, и их внимание полностью поглотила одна цель – спасение собственных жизней.

Отдав приказ остановиться, Иргаш равнодушно рассматривал в оптику, как они гибнут. По их хаотичным и бессмысленным движениям, умению держать оружие, да и просто по одежде понял, что это не бойцы. Обычные люди, техники, водители, железнодорожники. Заметил даже несколько женских фигур. Медики, наверное, или повара.

Он наклонился к люку и прокричал.

– Снаряды остались? Ну-ка, пальни чуть левее состава! Вагоны не зацепи.

Соскочив с танка, отбежал в сторону, присел и открыл рот.

После громкого выстрела посмотрел в бинокль. Одного взрыва оказалось достаточно, чтобы разметать образовавшуюся кучу живых существ. Зверье бросилось врассыпную, в испуге сбегая со станции и оставляя после себя неподвижные тела людей и раненых сородичей. Вот теперь «каштан» можно спокойно брать в руки. Должен остыть, да и желающих препятствовать быть не должно. Только проверить степень прожарки не мешало бы.

Подумав, направил в разведку «Кобру». Подпрыгивая на рельсах, бронетранспортер весело покатил вперед, и через пару минут донеслось несколько длинных очередей – пулеметчик кого-то заметил среди кустарника и перевернутых старых вагонов. Регуляторы осторожно выбрались из бронетранспортера и бросились к вагонам. Недолго повозились и вскрыли двери. Потом так же проверили остальные и вернулись в «Кобру». Из башни послышался треск рации, и вылезший Танкист подал манипулятор.

– Ну, что там? – Иргаш нетерпеливо нажал тангенту.

– Эээ… ничего, господин, – осторожно произнес голос с той стороны.

– То есть как это ничего? Точно все проверили?

– Да, господин. Все вагоны пустые. Я думал, может, они только выехали, но техника на месте. Тут раненые есть, может у них спросить?

– Вези сюда!

Несколько минут в нетерпении, пока привезли раненого. Иргаш, сдерживая ярость, обратился к человеку, истекающему кровью из перебитых ног.

– Спрошу один раз. Потом положу тебя под танк. Понял? Почему вагоны пустые?

– Я не знаю точно… Нам не объясняли ничего. – Раненому слова давались с трудом. – Сказали, что скоро поедем домой. В разговорах солдат слышал только, что мы приманка для кого-то. И на обратном пути ждет хорошая заварушка, в которой наш бронепоезд покажет кому-то кузькину мать.

Иргаш кашлянул, в горле вдруг запершило. Медленно приходило осознание проигрыша.

– Суу-каа… – Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, поняв, что его обманули. Добраться до хранилища времени у каганатских было достаточно, но они ничего не предприняли. Почему? Потому что действительно нет никакого хранилища. Вот для чего они все это затеяли. Выманить и убрать его. За то, что слишком вредит Каганату.

Пазл постепенно сложился, и результат Иргашу не понравился. Очень. Он вдруг представил себе ухмыляющееся лицо генерала Ашимова. Переиграл, старый кээнбэшник. Значит, придется за это ответить. Кровью, сука.

– Разворачиваемся в Отар.

Сознание из небытия вырвалось резко, будто вынырнув из глубины, но тьма, сопровождавшая и в беспамятстве, не рассеялась. По частоте и неравномерной периодичности острых вспышек боли Шал понял, что кто-то мелкими частыми укусами гложет его плоть. Дернул покусанной рукой в направлении источника, причиняющего страдания, и почувствовал, как схватил что-то влажное, тотчас противно хрустнувшее в яростно сжавшемся кулаке. Пальцы оказались в чем-то липком, отчего раны на них отчаянно защипало, но и такой результат устроил вполне – укусы прекратились.

Он попытался понять, с какой именно стороны бытия находится его сущность. Перед глазами все еще стояли видения, сопровождавшие в забытьи. Просачиваясь сквозь толщу времени, события далекого прошлого накладывались на настоящее и перемешивали все до такой степени, что невозможно определить, где начинается нить воспоминаний, а где горячечный бред. Короткими проблесками памяти в черно-белом цвете вспыхивали лица знакомых людей, подернутые легкой дымкой тумана. Мир, сначала игравший всеми оттенками цветовой палитры, затягиваясь серой паутиной забвения, превращался в блеклую картинку, стремившуюся высосать еще оставшиеся жизненные соки. И самым частым сегментом в этом мелькающем калейдоскопе была темнота. Она накрывала внезапно, без предупреждения, сопровождаемая тупой ноющей болью. Сейчас она все так же обволакивала, словно кокон, не желая рассеиваться.