Со злости Осе стукнул кулаком по подлокотнику стула.

— Сколько у вас было людей?

— Тысяча. Около того.

— Сейчас для Паденброга каждый человек на счету, — негодовал король, — а Иларх уводит своих людей! И куда? Он нужен здесь! Куда именно он направил своё войско?

— Сказал, что поведёт людей на юго-запад, а оттуда повернёт южнее и обведёт войско вокруг холмов.

— Какой прок от его похода к Аранским холмам? Я отправил его разбить горстку людей, которые напали на Негерд, а не воевать против сотен тысяч!

— Если отец найдёт армию, он сможет сообщить нам, где они находятся, и армия Паденброга сможет напасть, — возразил Калахас со всем желанием оправдать отца.

— А лазутчики нам на что?! — вспыхнул разозлённый король. — Или я плачу им не за разведку? Или, может быть, Иларх думает, что целому полку проще проскользнуть мимо армии, чем одному человеку? Вы нашли тех людей только потому, что их бросили умирать, а не потому, что твой отец показал себя как гениальный полководец, идиот!

В зале повисла тревожная тишина.

— …Думаю, — первым зазвучал шёлковый голос южного графа, — в ближайшее время мы получим известия, что на людей Иларха напали. Король кинет людей им на помощь, потому что узнает, где сейчас находится Ложный король, и оставит в городе ещё меньше воинов, чем сейчас, а потом Теабран внезапно нападёт на Паденброг с той стороны, с которой мы не ждём. Все в этом зале уже слышали эту историю, не так ли, Влахос?

Всегда бледное лицо Влахоса побагровело.

Вечере стало дурно.

— Мы должны немедленно послать гонца с приказом Иларху срочно возвращаться. — Её лицо раскраснелось от волнения.

— А если его перехватят? — одёрнул её Осе. — Теабран узнает, что мы раскрыли его план.

— И что?

— Он переведёт свою армию в другое место.

— Он в любом случае это сделает.

— Нет, всё останется как есть, — решительно изрёк самодержец, будто проводя незримую черту между своим городом и воинами, которые вот-вот угодят прямиком в расставленные сети врага. — Пусть Иларх и его люди остаются там, где находятся сейчас. Если боги будут милостивы, они не найдут Теабрана.

— Иными словами, ты готов принести эвдонцев в жертву, если всё случится иначе? — ответила ему Вечера.

— Я предлагаю не торопить события, а сосредоточить усилия на том, чтобы убедить Тонгейра воевать на нашей стороне. Его армия нам лучший помощник, чем горстка эвдонцев.

Король опрометчиво забыл о присутствии в Комнате советов Калхаса. Эвдонец сжал кулаки, готовый взорваться гневом против короны, и напоминал быка, которому язык натёрли перцем. Все, кроме ослеплённого опасностью короля, видели, как огонь ярости полыхнул на дне его нефритовых глаз.

— Как же так, мой король?! — Калхас выступил вперёд. — Мой отец рискует своей жизнью ради вас!..

— А что я могу сделать? — воскликнул Осе. — Иларху было приказано сразу вернуться в город после задания, а он ослушался. Теперь из-за его своеволия я должен рисковать целым городом? Скажи спасибо, что я не пошлю за ним солдат, как за дезертиром! Если мы получим известия о нападении на отряд Иларха, мы хотя бы будем знать, что Теабран действительно находится у Аранских холмов. А если нет, то надеюсь, у Иларха хватит ума просто вернуться в Паденброг! Твой отец сам виноват в своём положении. Я заботился о нём, дал ему дом, а он ответил мне неповиновением. Я всегда знал, что эвдонцы больше охотники, чем воины, но я доверился ему. Только Теабран — не глупое животное. Если Иларх этого не понял, значит, то, что случится у Аранских холмов, будет ему хорошим уроком! Теперь ты свободен. Можешь вернуться в Ласскую башню и отдохнуть. Но если я узнаю, что ты покинул город, я забуду обо всех твоих заслугах и повешу как дезертира.

С тем Осе распустил собрание.

Пленник заговорил сразу.

— Имена в обмен на свободу, — сказал он и повторял это каждый раз, когда к нему обращались.

— Не слишком ли много на себя берёт простой солдат? — Условия, выдвинутые наёмником, обескуражили короля. — Неужели ты думаешь, что сможешь заставить меня делать то, что хочешь?

— Имена в обмен на свободу, — настаивал пленный.

— Какая наглость!

Замученный человек, стоявший перед ним на коленях, вызывал у Осе чувство брезгливости.

— Между прочим, в городе уже знают, что ты у нас в руках, — сказал король, поправляя съехавщий воротник. — Почему бы мне просто не кинуть тебя на растерзание толпе? Это страшнее, чем кажется. Ты прокричишь нужные мне имена раньше, чем люди разорвут тебя на куски.

— Имена в обмен на свободу.

— Неужели ты серьёзно полагаешь, что можешь диктовать королю Ангенора, что ему делать? Ты — грязь под моими сапогами. И неужели ты думаешь, что я и мои люди не сможем узнать имена иным способом? Пытками, например?

Пленник сплюнул скопившуюся во рту кровь и провёл языком по разорванным губам.

— Скажите, король, вам самому не страшно спать по ночам, зная, что с каждым днём тот, другой, подкрадывается к вам всё ближе и он сильнее вас?

— Паденброг ограждают неприступные стены, в Туренсворд мышь не проскочит без моего ведома. Замок наводнён преданной мне охраной, и каждый из этих людей будет защищать королевскую семью до последнего вздоха. Нет, мне не страшно.

— Тогда у меня для вас плохие новости. Все до определённого момента думают, что они в безопасности, пока им не перерезают глотку.

— Как, видно, случилось и с твоими людьми.

— Как видно.

Король задумчиво потёр губы.

— Я всё равно не смогу тебя помиловать. Пренебречь правосудием было бы с моей стороны глупо. Я отказываю тебе в прощении.

— Тогда вы не узнаете имён.

— Узнаю, — уверенно заявил король, — завтра, послезавтра, через неделю — какая разница? Мы узнаем их иным способом и от другого человека, а ты будешь казнён, — король обратился к Влахосу. — Уведи его. Завтра его казнят.

Конечно, король не собирался казнить пленника. Послушав совета Эрнана Монтонари, он приказал соорудить под окнами тюрьмы эшафот с колесом, но в момент, когда пленника привязали бы к орудию смерти, Хранитель ключей спросил бы у собравшегося народа, что делать палачу, и огласил бы условия, выдвинутые короне. Конечно, люди бы захотели увидеть, как подонка колесуют, но король как человек великодушный и справедливый публично помиловал бы его, узнал имена и пустил его на все четыре стороны — а дальше будь что будет. Самосуд всегда правил этими улицами под покровом ночи. При таком раскладе существовала огромная доля вероятности, что бывший пленник вообще не доберётся до городских ворот живым. Осе возлагал большие надежды на такой исход.

Пленника бросили в темницу, и лишь к вечеру Корвен распорядился, чтобы Данка принесла ему немного еды.