— Я что, собачка, что ли, — огрызнулся он, — это они за кусок будут на задних лапках бегать.

— А, точно, ты не собачка, — задумчиво сказал барон, — ты дракон, огненный.

И захохотал так, что его баронесса заткнула уши и возмутилась:

— Вурр, ты совсем распоясался. Пусть мальчик помечтает, ему же не светит это, как всем остальным.

— Что — не светит? — спросил Вова у леди Гортеннии.

— Ну, стать драконом, летать в облаках… Раз ты с той стороны, немагичной. И, тем более, стать огненным драконом! Это, знаешь ли, дружок, не каждому дано.

Вова закусил губу. Приколисты и сказочники… Но, с другой стороны, магия у них есть, это он видел своими глазами. Чем чёрт ихний не шутит… Его глаза заблестели азартом:

— А что надо сделать, чтобы получить магию? Это стоит денег? Сколько?

Они переглянулись и барон Вуоретт уже спокойно и деловито ответил:

— Родиться здесь у родителей с магией.

Вова обиделся. Сплошной блат кругом…. Круговая порука. Без связей никуда.

— И зачем вы мне тогда сватали эту, Лониэльку, если она магичка, а я нуль без палочки?

— У нас чудеса случаются иногда. Всё, вставай, пошли работать.

— Я ещё не поел, — надулся парень.

Леди похлопала его по руке:

— Это был не завтрак, если что, лёгкий перекус. Завтрак впереди! Как Вуоретт сказал — его надо заслужить, заработать аппетит, так сказать, — она встала и величественно махнула рукой, — всё, идите, мальчики, мы с нашим Хьюстом будем думать, чем вас удивить.

Ничего не попишешь, тут все повёрнутые на перевоспитании. Вова встал, тяжело вздохнув, и потащился за бароном.

Ничего, в итоге, они не делали. Этот старикашка (сам говорил, что ему уже аж 300 лет почти!) таскал его с визитами по разным домам. Они уехали в город на таратайке какой-то с открытым верхом. Если бы в кино её показали, то назвали бы, наверное, каретой. А Вовка обозвал так, потому что гремела по выложенной булыжниками мостовой и тарахтела так, что все зубы чуть не повышибал себе. Когда, наконец, остановились в первый раз, у него ещё долго всё дрожало внутри. В этом, первом доме, фон барон оставил его в прихожей или как там… в холле, не хухры-мухры. Впрочем, да… потолки высоченные, куда их потолку дома в четыре метра, которыми так гордится маман, ерунда просто. Да в этом холле можно танцы устраивать! Огромное помещение, всё выложенное мраморной (на вид) плиткой, колонны такие же, уходящие куда-то в верхотуру. Вова задрал голову посмотреть, где же они заканчиваются, но не увидел. Может, потому, что вверху понатыканы были очень яркие светильники, которые слепили глаза.

— Посиди тут, — важно изрёк этот “драконище” и ушёл, больше ничего не сказав. Небось, жрать пошёл сам, а Красавчику тут сидеть, голодать.

- “Ладно, буду терпеть”, - решил парень, — “может, зачтётся за перевоспитание”.

Не прошло и пяти минут, как к нему подошли местные слуги и, окружив, с интересом принялись рассматривать. Вова, как всегда, был недоволен излишним вниманием к своей персоне. Но решил быть вежливым до скрежета зубов.

— Тебя как зовут? — спросил самый любопытный и разговорчивый. Вова немножко завис — как назваться? У них тут имена — язык сломаешь, а его фантазия была не настолько богатая, так себе, если честно, чтобы придумать что-то такое-этакое. Вспомнил близнеца и ляпнул:

— Мэйнард.

— Ты что, из благородных?

— Наверное, бастард.

— Чей? Думаешь, самого барона?

— Нет, сына его.

— Его сына выгнали в изгнание.

— Да я сам его недавно видел! С двумя женщинами входил в особняк к этим, что живут в горах, А, Мансикк, вспомнил.

— И что ты там делал? Это же шерд знает, где!

— Что, что… Дела там у меня были.

Они разговаривали так, как будто Вовы тут вовсе не было. И это его вполне устраивало. Как будто он находится на передаче “Пусть говорят”. Только эти — в центре, а Вова зрителем, вертя головой на каждого говорившего. Наконец, все выговорились и уставились на него. Красавчик стоял с самым задумчивым видом, пытаясь вспомнить, кто такой бастард. Слово было красивое, но у них оно было явно не в почёте. И чуть было не спросил у собравшихся вокруг него любопытных о значении этого слова.

— Что? — спросил он на их ожидающие ответа взгляды. — Вы столько спрашивали, что я не знаю, на какой вопрос отвечать первым.

— Так ты нам скажи — ты правда бастард барона?

— И какого, какого из них?

— Я сын своих собственных родителей, никаких баронов не было и нет, — отмахнулся Вова. — А имя давал… — сразу мелькнуло воспоминание от маман — “ а имя тебе дал дядя Боря, мой брат” — дядька мой дал имя. Это у него друг был с таким именем, вот меня так и назвали.

— Понятно… Не бастард, значит.

И во взглядах, и в голосах было сплошное разочарование. Людям хотелось развлечения и пищи для сплетен. Увы, Вова им не дал их. Не к одному же ему “обломинго” прилетать, хехе. Челядь разбрелась кто куда, у каждого было своё место и дело в этом огромном доме, один Вова остался не у дел и впервые в жизни почувствовал свою никчемность. Оглядевшись, увидел парнишку помладше него, разноцветными перьями, собранными в пучок, сметавшему пыль в дальнем углу. Веничек был то на длинной палке, то на короткой. Интересно… На кнопочке, что ли? Он, делая вид, что ему всё равно, подошёл к парнишке поближе и увидел, что никакой палки нет вовсе. Сметя пыль с одних бардюрчиков и завитушек настенных, паренёк просто подкидывал веник с перьями вверх и тот сам всё делал уже там. Потом щёлкал пальцами, тот спускался вниз, и он продолжал своё дело в другом углу. Вова только присвистнул. Опять магия, чтоб её… И такая тоска его обуяла! Последний служка владеет магией, а он нуль без палочки! А дома-то! Дома он огого кто и без этой дурацкой магии. Вдруг увидел камин чуть в стороне, за колонной, и тут же созрел план — свалить! Срочно свалить домой! А что, вдруг из этого как раз и уйдёт к себе, на “свою” сторону! Оглянувшись по сторонам и не увидев никого, кто бы мог за ним наблюдать, Вова потихоньку, опять же, делая вид, что просто прогуливается, разглядывая картины и всякие канделябрики на стенах, подошёл к камину и стал его осматривать. Может, есть кнопочка какая? Пощупал даже. Уже хотел перелезть через прикаминную решётку, но тут услышал своего барона, окликающего его во всю свою лужённую глотку:

— Эй, кхекк, ты где? Нам пора!

Вова быстро рванул к нему, чтобы тот не догадался, что он задумал побег. Молча подошёл, молча вышел следом и так же молча сел в таратайку. Как только барон уселся напротив, тут же протянул ему что-то, завёрнутое в бумагу.

— Угощайся, это пирог с мясом.

Хотел было Красавчик гордо отказаться, но в животе голодные рулады вводили симфонии МЯСКОвсого и ЧАЙковского одновременно. Сглотнув слюну, взял пирог и посмотрел на барона.