Адвокат объяснила:

— Если вы погибнете, эта бумага обретет силу завещания. Но если вас похитят, возникнет масса неудобств. Никто не будет знать, живы вы или умерли. Кто будет оплачивать ваши счета и тому подобное.

— Джек Кениг, конечно.

Она даже не улыбнулась и спросила:

— Кого вы назначаете своим доверенным лицом в случае вашего похищения или исчезновения? Должен же кто-то вести переговоры с похитителями, а также заверить вашу подпись на финансовых документах или опознать ваше тело, если труп будет обнаружен.

— А кто был доверенным лицом Элвиса Пресли?

— Быть может, эти обязанности согласится исполнять ваша жена? — предложила адвокатесса, не ответив на мой вопрос.

— Она, возможно, в это время будет находиться в Африке.

— Полагаю, в случае крайней необходимости ей смогут устроить перевод. Так что остановимся на вашей супруге. Согласны?

— Вы, значит, хотите сказать, что в случае моего похищения или исчезновения жена получит мою чековую книжку и будет контролировать мои банковские счета и вообще всю мою собственность?

— Совершенно верно.

— А если я, неожиданно объявившись через год, выясню, что стал нищим?

Адвокатесса наконец позволила себе рассмеяться.

Я еще не очень привык к семейной жизни, и подобные вопросы вызывали у меня живой интерес. Так что для меня это было своего рода открытием.

— А кого избрала своим доверенным лицом моя жена? — как бы между прочим спросил я.

— Она сюда еще не заходила.

— Ну хорошо… я согласен. Пусть всем распоряжается моя супруга.

Юная адвокатесса вписала имя Кейт Мэйфилд в официальный бланк, я подписал документ, и моя подпись была тут же заверена нотариусом.

После этого я заполнил и подписал еще ряд документов, и адвокат наконец сказала:

— Вот, пожалуй, и все. Желаю вам удачного путешествия. Когда вернетесь, не забудьте зайти ко мне.

— Если меня похитят, я пришлю вам открытку.

Мы с Кейт решили не выходить из здания вместе и договорились встретиться в шесть часов вечера в «Экко» — ее любимом баре в деловой части города.

Я пришел туда первым и, как обычно, обнаружил там целую кучу адвокатов, специализировавшихся по преимуществу на уголовных делах, которые могли пить только с себе подобными.

Я сразу заказал двойную порцию виски «Девар» без содовой. Таким образом, начало было довольно лихим. Получив заказ, я обратил внимание на симпатичную женщину в противоположной части бара, которая при ближайшем рассмотрении оказалась моей первой женой. Она, правда, перекрасилась и изменила стрижку. Увидев меня, Робин улыбнулась и приветственно подняла стакан. Так что мы, можно сказать, чокнулись на расстоянии. Как ни странно, в тех редких случаях, когда нам с ней доводилось общаться, мы неплохо ладили. Вот и сейчас она помахала мне рукой, предлагая к ней присоединиться, но я отрицательно покачал головой и заказал себе еще виски.

Через некоторое время в бар ввалилась толпа наших сотрудников, среди которых я разглядел Хэрри Маллера. К этой теплой компании я и присоединился. Потом в бар вошли несколько федералов, и я решил, что ждать Кейт мне осталось недолго.

Кейт вошла в бар в полседьмого в сопровождении нескольких коллег. К этому времени здесь уже набралось в общей сложности около полутора десятков ребят из нашей конторы, среди которых был и Джек Кениг, никогда не упускавший случая продемонстрировать своим подчиненным, что он в общем-то такой же человек, как и все остальные.

Находясь в окружении сотрудников, Кениг произнес небольшую прочувствованную речь, общего смысла которой я не уловил, хотя отдельные слова из нее, вроде «долг», «преданность» и «жертвенность», моего слуха все-таки достигли. Вполне могло быть, что он репетировал прощальную речь над моей могилой.

Робин, у которой мужества больше, чем у многих представителей сильного пола, что мне хорошо известно, подплыла к нашей компании и поздоровалась кое с кем из моих коллег. Потом она повернулась ко мне, и мы обменялись воздушными поцелуями. Но этим дело не ограничилось. Подойдя ко мне, она сказала:

— Прошел слух, что ты отправляешься в Йемен.

— Ты уверена? Мне обещали Париж.

Она рассмеялась.

— Ты все такой же шутник. Совсем не изменился.

— Совершенство изменениям не подвержено.

Подошла Кейт.

— Познакомься, Робин, это моя жена Кейт.

Женщины обменялись рукопожатиями, и Кейт сказала:

— Очень рада с вами познакомиться.

Робин вполне искренне ответила:

— Я тоже рада нашему знакомству. Слышала, вы уезжаете в Танзанию. Какая же, черт побери, интересная у вас работа.

Они стали болтать о чем-то своем, женском, и мне захотелось исчезнуть или стать мальчиком с пальчик — чтобы не мешать им.

— Надеюсь, вы переделали квартиру по своему вкусу? — спросила Робин.

— Пока нет, — ответила Кейт. — В настоящее время я работаю над переделкой Джона.

После этого обе дамы покатились от хохота. Не могу понять: почему я тогда не посмеялся вместе с ними?

— Где твой босс? — спросил я у Робин.

Бросив взгляд в мою сторону, она сказала:

— Он поздно заканчивает работу. И мы договорились встретиться здесь, чтобы поужинать. Не желаете к нам присоединиться?

— Когда мы были женаты и вы вместе задерживались на работе, ты ни разу не предложила мне поужинать с вами. Что же изменилось?

Голос у Робин стал холодным.

— Ты тоже всегда работал допоздна. Желаю удачного путешествия и счастливого возвращения. — Она повернулась и направилась в дальний конец бара.

Кейт сказала:

— А вот грубить не было никакой необходимости.

— Да, надо мной тебе еще работать и работать. Может, пойдем?

— Еще пятнадцать минут, ладно? Иначе наш уход будет выглядеть невежливо. — И она смешалась с толпой.

Первым ушел Кениг со своими федералами. Собственно, они пришли лишь, чтобы отметиться; тесное общение с копами в их планы не входило.

Ко мне подошел Дэвид Стейн и сказал:

— Ты сделал правильный выбор.

— У меня не было никакого выбора.

— Нет, был. И ты его сделал. Ты вернешься назад с чистым послужным списком и даже с кое-каким авторитетом. Тебе ведь надо поймать Халила, не так ли? Вот и забудь о всяких глупостях.

— Это вы верно сказали.

— Ты действительно так думаешь?

— Да.

— Вот сейчас я тебя понимаю.