Назревало кровавое столкновение польских частей с идущим в хвосте бегущего стада 12-м чехословацким полком; для предупреждения его командир последнего заверил честным словом польское командование, что он уберет замороженные составы и откроет путь. Так тянулось дело три дня.

Путь не был очищен. С запада надвинулись части красной армии, которыми и была пленена 5-я польская дивизия; капитуляция состоялась на условиях, дававшим полякам возвращение на родину.

Но ясно, что после сдачи оружия большевики все эти условия нарушили. Свыше двух тысяч офицеров и солдат были посажены за проволоку, из остальных составили рабочие команды и отправили в сибирские рудники, а семьи – женщин и детей выбросили из вагонов на тридцатиградусный мороз.

Дойдя до Владивостока, чехи стали постепенно, по мере предоставления им «союзниками» транспорта, грузиться на суда, стаскивая сюда же и награбленное имущество. Никто не мог защитить интересы нашего народа и страны, так как все русское национальное было истреблено почти начисто, остатки белой армии совершали тяжелый поход через Сибирь, временно на верху, у власти оказалась снова социалистическая муть; во Владивостоке распоряжалось эс-эровское правительство Медведева и Ко, которое помогало чехам дополнить их запасы, не забывая и себя[5]. Многое осталось неизвестным, но тогда же было кое-что обнаружено; так, например, было опубликовано, что эс-эры продали чехам сотни тысяч пудов меди по 8 иен за пуд, вместо минимальной рыночной цены в 20 иен пуд.

Иностранцы смотрели на все это холодно, равнодушно и только иной раз, – кто почестнее, – с презрением; лишь один раз английский консул остановил погрузку резины на общую сумму около пяти миллионов иен, взятой чехами из владивостокских пакгаузов, – остановил только потому, что там пострадали бы интересы и английских подданных.

Отдельные русские люди и несоциалистическая пресса пробовали протестовать, опубликовывать вопиющие факты открытого, безнаказанного ограбления России. Чехи или оставляли без ответа, или отвечали отписками, иногда только подтверждавшими все эти факты. Прочие страны Согласия хранили упорное молчание.

Вот один из документальных примеров. В номере от 1 мая 1920 г. газеты «Japan Advertiser» была помещена телеграфная корреспонденция, из Владивостока, следующего содержания:

«Вчерашний отъезд транспорта “Президент Грант” – оставил еще 16 000 чехов для эвакуации; транспорт для них еще не предусмотрен и не ожидается раньше конца июня. Есть предположение зафрахтовать японские пароходы, так как ничем не занятые чехи суть причина постоянных волнений и недоразумений. “Президент Грант” увез 5500 чехословаков, а также сотни тонн золота, серебра, меди, машин, сахара и всяких других продуктов, как и другое награбленное добро, которое чехи увозят с собою из Сибири».

Чехословацкий посланник в Токио г-н Перглер нашел нужным и возможным представить такой ответ, помещенный вслед за тем, в той же газете и в русской Дальне-Восточной прессе:

«Газеты содержат сообщение из Владивостока от 28-го апреля касательно возвращения на родину чехословацкой армии из Сибири, а также относительно отъезда американского транспорта “Президент Грант”, увозящего 5500 чехословаков. Сообщение газеты: “Президент Грант” увозил 5500 чехословаков, сотни тонн золота, серебра, меди, машин, сахара, снаряжений и другого награбленного добра, которое чехи увозят с собою из Сибири. – Газеты озаглавливают это сообщение следующими словами: “Чехи увозят награбленное из Сибири” и “Чехи грабят Сибирь”. – Словарь определяет слово награбленное, как обозначающее грабеж в связи с войной и всеобщим расстройством порядка; чехословацкие солдаты таким образом обвиняются в весьма серьезном преступлении.

Обязанности дипломата, насколько я их понимаю, заключают в себе также защиту доброго имени своей страны и своих сограждан. Эта обязанность особенно существенна, когда ставится вопрос о добром имени армии, которою восторгался весь свет, как в данном случае чехословацкой армией в Сибири. Тот факт, что чехословаки увозят из Сибири, в этом случае на американском транспорте, свое собранное имущество, приобретенное на свои собственные деньги. Чехословаки находились в Сибири очень долго. Эти солдаты все воспитанные люди, многие из них окончили университеты, интеллигентные рабочие и ремесленники. Как солдаты они получали известное количество денег. Вместо того, чтобы расходовать свое жалованье, они сложили свои финансы и основали большое торговое общество, а также значительные банки, банк чехословацких легионеров. Эти доходы увеличивались при русских условиях потому, что жалование было уплачиваемо во франках и выплачивалось по курсу дня русскими деньгами. Солдаты скупали большое количество запасов, и именно эти запасы теперь увозят в республику. Для них было особенно важно купить хлопок, необходимый в текстильной промышленности, и в этих покупках они дошли до таких размеров, что в октябре русский экономист рекомендовал сокращение покупок хлопка чехами, это, очевидно, доказывает, что эти сделки были законные, основанные на обычных методах покупки и продажи.

Что чешские солдаты делают со своим жалованием, как бы незначительно оно ни было, видно из того, что в 1918 году они подписали пять миллионов франков на заем чехословацкого национального совета для поддержки этой же армии».

Поставим и мы точку. Этот документ говорит сам за себя и в нем есть подтверждение всего, что изложено в настоящей главе, – подтверждение частью словами, частью формой умолчания.

К этому остается прибавить немного слов, четыре коротких вывода. Во-первых, об общем славянском деле. – Как блестяще и полно доказали действия вожаков чехословацкого корпуса правильность и справедливость вечных беспокойств и хлопот старухи матери России о мелких, несчастных, забитых славянских племенах! Доказали также и верность нашего всегдашнего представления о той большой любви, которую славянские народцы питали и питают к Святой Руси.

Общеславянское дело было чуть ли не главной проблемой в Императорской России; и Мировая война ведь имела поводом к ее началу ту же заботу о младших братьях-славянах, стремление защитить их самостоятельность.

Сердце всей России и сердца русских были отзывчивы и бились для других; Россия болела за них и готова была жертвовать кровью и жизнями своих сынов за это общеславянское дело и за свободу и счастье мелких славянских народцев.

Эпопея чехословацкой армии в Сибири, которой, по словам чешского посла в Японии, восторгался весь мир, – дала России хорошую благодарность и еще лучший урок. Никто на свете, включая и честные элементы Чехо-Славии, не будет спорить, что славянской задаче и славянскому единству чехословацкое воинство в Сибири нанесло такой удар, какого не придумал бы и самый злейший враг.

Второе. Горе России безгранично. Истерзанная, окровавленная и распятая, она