— Это твой герб? Изуродованный нож, молоток и еще какой-то кинжал? Ты насмехаешься надо мной?

— Я ни над кем не хочу насмехаться, — ответила я. — Эта нашивка всего-навсего...

— Молчать, — сказала она и тут же добавила:

— И поберегись, ибо если твое оружие обратится в мою сторону, я скормлю тебя своим боевым зверям! — и она указала на чудовищ, которые разгуливали по равнине.

Магазин автомата был пуст, и я даже не помышляла о том, чтобы перезарядить его. Ведомая каким-то вдохновением, я протянула оружие Карен, которая сразу слегка отпрянула. Потом она собралась, заставила себя откинуть автомат в сторону и, протянув руку, сунула свои увенчанные алыми когтями пальцы в клапан моего нагрудного кармана. Она оторвала оскорбительную эмблему и с отвращением отбросила ее в сторону.

— Теперь поклянись, что ты отрекаешься от этих знаков! — велела она.

— Отрекаюсь, — ответила я.

Тут же успокоившись, она кивнула.

— Очень хорошо, — сказала она. — Я не забуду, что я перед тобой в долгу. А зачем ты носила этот оскорбляющий тебя герб, можешь рассказать мне позже, — она повернулась и пошла к своей свите, уже спускавшейся на равнину и начинавшей седлать летучих “скакунов”.

Карен шла к ним, а я стояла, словно застывшая, не зная, что мне предпринять. Она, заметив мою нерешительность, сказала:

— Пойдем, они уже ждут нас.

Она подвела меня к одному из этих существ, без конца покачивающих головами. Это был, вероятно, зверь Корлиса, решила я, потому что на спине его, вернее, там, где кончалась его шея, была укреплена металлическая клетка.

— Давай, забирайся и располагайся там, — сказала мне Карен, но я была не в силах сделать это. Отступив на шаг, я отрицательно покачала головой. Похоже, мой страх придал ей уверенности — вот уж не думала, что ей не хватает уверенности в себе! Она рассмеялась:

— Тогда поедем вместе.

Мы подошли к соседнему свободному животному. Оно было застелено фиолетовой попоной величиной с хороший ковер; упряжь была из черной кожи с золотыми украшениями, а седло, расположенное у самой шеи, было огромным, мягким, соблазнительным. Зверюга опустила шею, и Карен, ухватившись за упряжь, легко взобралась в седло.

Мне едва удалось заставить себя прикоснуться к этому чуждому мне существу. Она потянулась ко мне, взяла мою дрожащую руку в горячую ладонь, и с ее помощью я кое-как примостилась позади нее.

— Если у тебя закружится голова, держись за меня покрепче, — посоветовала она. И в следующий момент мы взмыли в воздух. Насчет полета я не могу рассказать тебе ничего, потому что практически все время мои глаза были зажмурены. И уж к ней-то я прижималась действительно крепко, потому что прижиматься больше было не к чему.

Этот воздушный замок был ужасным местом. Он...

— Джаз? — Зек потянулась вперед и взглянула на него повнимательней. Во рту у него торчал окурок, уставившийся прямо в небо. Порыв ветра сбросил столбик пепла прямо на его грудь, и этот цилиндрик начал болтаться по груди туда-сюда. А он еще говорил, что ему будет “не заснуть” Ну и ладно, ему и в самом деле давно пора отдохнуть. Ей, кстати, тоже.

Ей, правда, было интересно, какую часть рассказа он все-таки успел усвоить.

Так уж случилось, что большую часть рассказа он все-таки слышал. Причем мнение Джаза о ней не изменилось. Она была, черт побери, настоящей женщиной...

* * *

Следующие пятнадцать миль, действительно, оказались нелегкими. После всего что он пережил до того, как оставил Печорск, и то, что он пережил после этого, не очень-то компенсировалось менее чем тремя часами сна. Во всяком случае, этого было явно недостаточно для того, чтобы чувствовать себя готовым к новым подвигам. Дорога была тяжелой, она поднималась вверх по холмам, петляла среди труднопроходимых групп камней. Вскоре пошел дождь, но мокнуть пришлось недолго, так как послышался голос. Лардиса, объявлявшего о втором большом привале. Местом привала были сухие просторные пещеры, расположенные в отрогах гор, где большинство Странников смогло свободно расположиться. Джаз и Зек устроились в таком месте, откуда могли наблюдать за тем, как небо понемногу очищается от облаков, становясь несколько темней, в то время как солнце, продолжавшее клониться вниз, до сих пор исправно бросало на их лица теплые лучи.

С этого удобного наблюдательного поста, по мере того как уходил туман и становилось все яснее. Джаз мог оценить решение Лардиса, который выбрал столь сложный на первый взгляд маршрут. Внизу под ними простиралась широкая полоса леса, постепенно переходящего в равнину Светлой стороны. Прорезаемая кое-где спускающимися с гор реками, эта густая темная зелень лесов представляла собой почти непроходимое препятствие. Там, выше в горах, эти речки были еще ручейками, которые легко можно было перейти, однако ниже они начинали сливаться, набирать силу, превращаясь в конце концов в могучие водные артерии, мощно рассекающие своими потоками леса. Конечно, здесь было хорошо охотиться, ловить рыбу и очень плохо следить за кем-нибудь. Оказывается, выбор тут был небогат: либо сложный маршрут, либо маршрут невозможный. И уж конечно, по ходу избранного маршрута необходимо было иметь возможность прекрасно просматривать окрестности — фактор, который Лардис считал исключительно желательным.

— На этот раз, мне кажется, я посплю, — сообщил Джаз Зек.

— Ты поспал и в прошлый раз, — напомнила она ему. — Ты начинаешь ощущать утомление?

— Как, как ты сказала? Начинаю? — он криво усмехнулся. — Интересно было бы найти хоть одну мышцу, которая у меня не болела бы! А эти Странники еще тащат проклятые тележки, и я не слышу, чтобы хоть кто-нибудь из них жаловался. Наверное, ты правильно говоришь: мне нужно немножко привыкнуть к этому. Правда, мне даже страшно подумать, как бы чувствовал себя на моем месте человек, который находится в плохой форме, болен или просто стар.

— Я была не в такой хорошей форме, как ты, — возразила она. — Правда, у меня было больше времени, чтобы постепенно втягиваться в эту жизнь. В определенном смысле мне повезло в том, что с самого начала я попала к леди Карен. И помимо всего прочего, она была... ну... “леди”. Во всяком случае, в той степени, в какой это позволяло ее состояние.

— Ее состояние?

— В ней находилось яйцо Драмала Прокаженного, — утвердительно кивнула Зек. — Лорд Драмал из Вамфири был проклят в тот момент, когда он подхватил проказу — собственно, поэтому он и получил свое прозвище. Подожди, сейчас я все тебе объясню. Проказа — это тоже один из важных факторов в судьбе Странников. Они очень подвержены ей. Ты уж не спрашивай меня, получают они ее по наследству, контактным методом или еще как-нибудь. Я вообще ничего не знаю об этом заболевании. Так или иначе,! когда у кого-нибудь из Странников замечают симптомы этой болезни, он становится отверженным. Такое случается очень часто — племя попросту отвергает его. Или ее. Драмал в молодости, пятьсот лет назад, подхватил проказу у одной женщины. Она была больна, но симптомы у нее еще не проявлялись. Лорд Вамфир находил ее очень милой и жил вместе с ней в своем замке. Слишком поздно он узнал о ее небольшом недостатке.