и Пшик, из лесных. Пшик, ранее по словам покойного предводителя наёмников: «Слабейший из гоблинов, которого не жалко», за прошедшее время возмужал. Набрался опыта, нахватался всякого разного, подтянул навыки и стал неплохим разведчиком. Недалёк день, когда он перегонит в силе бывшего предводителя. Двое других, то же не промах. Прошедшие целую череду сражений бывалые воины.

В общем, хоть наш отряд мал и слаб, но дать сдачи подвыпившим забулдыгам у трактира или случайной шайке горе-разбойников, сможет.

Ступив на мокрые от росы доски пристани и отпустив лодку, огляделся. Прошло восемь дней с тех пор, как отбиваясь от патрулей, мой отряд уносил отсюда ноги. Кем мы были? Кучкой бродяг без крова, но с дырявыми карманами. И вот теперь я вернулся. Лорд, владелец двух крепостей, за чьей спиной пусть маленькая, но армия. Местный староста, не желавший даже говорить, подписал со мной официальное соглашение. Его сюзерен, барон, пал. Новые претенденты на власть вынужденно урезают аппетиты. Расклад сил в корне изменился.

Озираясь по сторонам в поисках изменений и изучая деревушку, я шлёпал по грязным улицам. Особой нужды в посещении её не было. Всё уже обговорено вчера. Цель моего путешествия, Лесная с шаманом-гоблином, лежит далеко на северо-востоке. Можно было спокойно обогнуть тёмный частокол и высадиться прямо у тракта ведущего к гоблинскому поселению. Но червячок тщеславия требовал реванша. А здравый смысл, призывал воспользоваться шансом лично прощупать почву и собрать побольше информации. В конце концов все понимали, что наш мирный договор весьма шаток. Как только баланс сил изменится, каждый ринется рвать глотки за шанс подчинить других. И я не исключение. Оставлять в пределах родной, начальной локации, независимые поселения, в планы никак не входило.

Тёмные, плотно застроенные улочки. Угрюмые домики. Косые взгляды прохожих. Всё как в прошлый раз. Разве что патрули стали не орочьими. Теперь это кучки крестьян с криво натянутыми кольчугами и бесполезными дубинами в руках.

Шлёп, шлёп. Вот обгоревший остов домика. Как только пожар умудрились потушить не дав выгореть соседним домам? Проходим мимо. За углом ещё один свидетель недавних боёв. Окна выставлены, дверь сломана, на кривых ступеньках засохшая кровь. Следы стычек повсюду, патрули барона бились до последнего, свобода не дёшево далась крестьянам. Неудивительно, что староста вчера был зол и взвинчен.

Осмотрел всё внимательно. Навестил старого знакомого — плотника, вынужденного сквозь зубы поприветствовать нас, и завершил круг у трактира, ставшего похожим на резиденцию викингов. Именно здесь они кучковались, когда спускались на берег.

Трактирщиком был всё тот же разбойник. Крупный, упитанный, с бандитской рожей. Такой, почти родной и знакомый. И идеально вписывающийся в компанию к пьянствующим за столами ватагами морских авантюристов.

Своей любви к золоту он не изменил и радостно поведал о делах поселения и внутренних раскладах. Само собой за толику малую и без малейших гарантий правдивости сказанного.

Впрочем расклады я и так представлял, и трактирщик лишь повторил уже известное дополнив интересными деталями. Сверяя услышанное, откидывая явную ложь и додумывая очевидное, удалось нарисовать следующую картину:

Фалькор власть в общем то захватил. Но удержать не сможет. Как только его кнорры поднимут паруса, так о нём здесь сразу же и забудут. Остаться же, для него, означает потерять доход от грабежа и торговли, а с доходом и дружину, а с дружиной — власть. Значит поторгует и уплывёт.

Староста грезит объявить Причальную Вольным городом, призвав торговую гильдию. Гарантируя тем самым, доход от торговли и защиту от нападений. Но ничего у него не выйдет. Без контроля форта. С перекрытыми трактами. Царящими в озере разбойниками. Ни одна, самая захудалая гильдия, сюда не сунется. А значит недалёк тот день, когда мой штандарт поднимется над деревней.

В целом настроения в селе не очень. Хоть барона и не любили, а орков били от души. Но барон давал стабильность и уверенность в привычном ходе вещей. Теперь же на горизонте маячат проблемы. Алчущие претенденты на власть, готовые утопить всё в крови, и ощутимо пошатнувшаяся торговля. На этом фоне даже межрасовые распри поутихли.

— Межрасовые? Тут живёт ещё кто-то кроме людей?

— А то. Думаешь девки гулящие от мужиков рожали? — поганенькая улыбочка растянула рябые щёки, — Полуорки, ублюдки викингов, прочая полукровная шушера. За двадцать лет ни одно поколение уж выросло.

— Прямо так много выросло, что распри случались?

— Да почитай четверть села. Бабам ведь оно что? Мужик, что от зари до зари в озере рыбу неводит нужен разве? Не, старый вонючий орк, жалованье получивший. Вот кто нужен! Или залётный торговец. Да грабитель с шальными денежками. Это да, это интересно! А мужичьё с поля, так, объедки подбирает. Кого пострашнее, да постарее. Десять раз попользованную, да выброшенную за износом внешнего вида, значится. — трактирщик весело оскаблился собственной мудрости.

— Ты лорд, морда гоблинская, сам то не такой чтоль? Я же тебя помню. С голой задницей приходил, плотника обобрал. хе. А теперь вон, поднялся, развернулся, петухом ходишь по улице. Не скалься, я по дружбе говорю, хвалю так сказать. К чему в общем веду, не заметил чтоль как смотрят на тебя бабоньки? Тогда, и теперь? Сейчас любая с тобой тут ляжет. Видят потаскухи, что при деньгах и власти, что с тобой сытно и безопасно. А что ростом до пупка, морда страшная, кожа серая как у покойника, так то им не особо важно.

Смеясь толстяк ткнул пальцем в сторону лестницы в «нумера», где стояли потасканного вида бабёшки и сально мне улыбались.

— Вишь как смотрят стервы?

— Вижу. Интересные дела у вас тут творятся. То то мне встречный монашек твердил, что не нашёл здесь слушателей для своих проповедей.

— А, был такой. Да кому он здесь нужен то? — чуть задумавшись и сделав пригласительный жест рукой, трактирщик убедился, что его поняли, дождался, когда горстка монет окажется на столе, смёл её в карман и словно опомнившись продолжил, — Ты пойми. Были мы при наместнике короля верующими. Таскались в храм, десятину платили, молились, постились, попа почитали. И что? Продали нас не дорого. Аколит, батюшка значит местный, сбежал вместе со старостой и казну деревенскую прихватили. Наместник значится, солдат в столицу отозвал. Орден рыцарский, что столовался у меня, аккурат перед приходом варваров снялся с якоря и помахал ручкой. Не заплатив за неделю между прочим.

Сделав большой глоток, толстяк утёр грязным рукавом потное лицо, а потом залпом вылил в глотку остатки, опустошив кружку. Отдышался. Успокоил разошедшиеся от воспоминаний нервишки и продолжил отрабатывать золото.

— В общем разуверились мы в светлом боженьке. Решили: он сам по себе,