равноправных народов, что за каждой республикой обеспечено право свободного выхода из Союза, что доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем, что новое союзное государство явится достойным увенчанием заложенных еще в Октябре 1917 г. основ мирного сожительства и братского сотрудничества народов…

Заявляя обо всем этом перед всем миром и торжественно провозглашая незыблемость основ Советской власти, нашедших свое выражение в конституциях уполномочивших нас социалистических советских республик, мы, делегаты этих республик, на основании данных нам полномочий, постановляем подписать договор об образовании «Союза Советских Социалистических Республик».

Исторический день

(Из передовой статьи газеты «Известия ВЦИК» от 31 декабря 1922 г.)

Недаром этот день постановлением съезда признан был праздничным днем для Союза Советских Социалистических Республик. Мы твердо убеждены, что настанет время — и надеемся, недалекое, — когда эта знаменательная историческая дата будет отмечена как праздник для всемирного пролетариата, для всесветного союза социалистических и советских республик. Начало этому положено вчера, а за этим перевалом открывается новая страница всеобщей истории.

Штрихи биографии

ПРОЩАНИЕ

Когда человек уходит от нас навсегда, переступает порог вечного, многое, происходящее в самом конце его жизни, — его последние слова, встречи, жест — приобретает со временем особый, порой даже роковой, смысл.

Одно из самых последних деловых писем Владимира Ильича начиналось словами: «Я кончил теперь ликвидацию своих дел и могу уезжать спокойно».

Последним публичным выступлением Ленина — в ноябре 1922 года — была речь на пленуме Московского Совета. Заканчивая, он говорил: «Мы социализм протащили в повседневную жизнь и тут должны разобраться. Вот что составляет задачу нашего дня, вот что составляет задачу нашей эпохи».

И примерно в то же время были сделаны кинокадры: Ленин в дни работы IV конгресса Коминтерна. Владимир Ильич, очевидно, заметил кинооператора и помахал рукой. Эта киносъемка стала последней, и жест Владимира Ильича может показаться прощальным.

В жизни между тем все проще, во всяком случае естественней. Когда 12 декабря 1922 года М. А. Воло-дичева записала в «Дневнике дежурных секретарей В. И. Ленина: «Владимир Ильич в кабинете с 5 ч. 30 м.», пометила, что были на приеме Дзержинский и Стомоняков, а спустя несколько часов сделала еще одну запись — «Ушел в 874» — она не знала, не думала и предположить не могла, что больше никогда не появится подобных записей: Ленин в последний раз работал в своем кабинете. Не знал об этом и Владимир Ильич. К тому же и не в характере его было произносить многозначительные слова, которые можно толковать и так и этак, делать прощальные жесты — нет, не в его характере.

Ленин писал: «Я кончил теперь ликвидацию своих дел…» — потому, что врачи настаивали на отдыхе, лечении, а он резервировал за собой право выступить на X Всероссийском съезде Советов и старался освободиться от всего остального. Выступая на пленуме Московского Совета, говорил лишь о том, что занимало в последнее время его мысли, — как из России нэповской построить Россию социалистическую. И вовсе не прощальным был тот жест рукой. Отличный выдался день, хорошее было настроение; выступал на заседании IV конгресса Коминтерна — и все заметили: был весел, оживлен, лишь под конец речи устал, осунулся.

Нет, эти эпизоды никак не свидетельствуют о какой-либо исключительности в состоянии духа Ленина, говорят о другом: и в самые последние дни своей работы он был таким жег как всегда.

Но давайте откроем 45-й том Полного собрания сочинений Владимира Ильича, вновь перечитаем раздел, в котором опубликованы последние письма, статьи. Их немного: «Письмо к съезду», «К вопросу о национальностях или об «автономизации», «Странички из дневника», «О кооперации», «О нашей революции», «Как нам реорганизовать Рабкрин», «Лучше меньше, да лучше». Порой мы называем эти документы ленинским завещанием партии, народу. На протяжении многих лет, да и сейчас находим подтверждение высказанным в них мыслям. Значит, эти документы были обращены в будущее, над ними и сосредоточился Владимир Ильич, отвлекаясь от многосложных будней? Именно в этих статьях читаем:

«Мы должны постараться построить государство, в котором рабочие сохранили бы свое руководство над крестьянами, доверие крестьян по отношению к себе и с величайшей экономией изгнали бы из своих общественных отношений всякие следы каких бы то ни было излишеств».

«Народный учитель должен у нас быть поставлен на такую высоту, на которой он никогда не стоял и не стоит и не может стоять в буржуазном обществе».

«…Завтрашний день во всемирной истории будет именно таким днем, когда окончательно проснутся пробужденные угнетенные империализмом народы и когда начнется решительный долгий и тяжелый бой за их освобождение».

Так чему же посвящены последние письма, статьи? Завтрашнему дню всемирной истории? Или же о неотложных сегодняшних делах думал Владимир Ильич, диктуя своим секретарям?

Первый раз диктовал 23 декабря 1922 года и начал с того, что больше всего его занимало — «волнует один вопрос», — начал с письма XII съезду партии, который соберется спустя четыре месяца: «…советовал бы очень предпринять на этом съезде ряд перемен в нашем политическом строе». Ведет разговор о том, что сделать надо совершенно безотлагательно. В первую голову — это увеличение членов ЦК до нескольких десятков или даже сотен человек — «и для серьезной работы по улучшению нашего аппарата, и для предотвращения того, чтобы конфликты небольших частей ЦК могли получить слишком непомерное значение для всех судеб партии».

И, продолжая диктовать на следующий день, на третий и на четвертый, делая добавление в начале января, думал все о том же — об устойчивости Центрального Комитета, о мерах против раскола, «поскольку такие меры вообще могут быть приняты», о тревоживших Владимира Ильича отношениях, сложившихся между членами ЦК, стремился объяснить предстоящему съезду сильные и слабые стороны некоторых руководителей, обращал внимание на то, что могло показаться кому-то мелочью: «…это не мелочь или это такая мелочь, которая может получить решающее значение». В общем, делился мыслями о том, что настораживало сегодня и исправлено должно быть непременно сегодня же — иначе отзовется со временем.

И второй вопрос в «Письме к съезду» — о придании законодательных функций Госплану — тоже был вызван отнюдь не мыслями о далеком будущем, а нынешним положением, «когда государственные дела необыкновенно усложнились…». Предложением к XII съезду партии стала и статья «Как нам реорганизовать Рабкрин». «Несомненно, что Рабкрин представляет для нас громадную трудность и что трудность