— Согласно показаний допроса свидетеля Петрунина A.A., указание попугать ПСКРы стволами пушек он получил от капитана 3-го ранга Саблина. Вы же показали, что это предложение поступило от Петрунина. Объясните еще раз, кто именно дал команду на наведение орудий.

Поняв, что его вранью никто не верит, Саблин был вынужден признаться:

— Показания Петрунина я подтверждаю. Как я теперь вспоминаю, действительно указание о том, чтобы Петрунин повел по горизонту стволами орудий для того, чтобы попугать рядом идущие ПСКРы, давал ему я. Кроме того, тогда же Петрунин мною был предупрежден, чтобы он не произвел случайный выстрел, так как это явится поводом для применения по отношению к «Сторожевому» оружия...

В то, что Саблин «забыл», что он давал команду на подготовку к артиллерийской стрельбе, я никогда не поверю. Это был один из ключевых моментов всей погони. Попытка спрятаться здесь за рядового матроса, прямо скажем, не красит «великого революционера». Когда же вопрос стал об очной ставке, на которой, несомненно, всплыла вся правда, а сам Саблин оказался в самом неприглядном виде, как лжец и трус, бывший замполит тут же «вспоминает» все как было. Впоследствии факт, что именно Саблин дал приказание попугать пограничников поворотом стволов, подтвердил и Шейн. Конечно, это всего лишь нюанс, но нюанс весьма показательный. Как можно быть уверенным, что лгущий по мелочам не солжет в большем? Большой вопрос и в том, предупреждал ли Саблин Пе-трунина о недопустимости случайного выстрела. Об этом почему-то говорил сам Саблин, но молчит матрос Петрунин.

Выписка из журнала боевых действий флагманского корабля группы сопровождения ПСКР-607:

«10 часов 00 минут. Решил предупредительную стрельбу производить ПСКРом-620 с левого борта с дистанции 6—8 кабельтовых. Остальным кораблям приказал отойти на Д-10 кабельтовых на юго-запад от БПК и быть готовыми к использованию оружия на поражение».

Из воспоминаний генерал-майора авиации А.Г. Цымбалова: «Командир третьей эскадрильи, получив приказ осуществить взлет эскадрильей по варианту выхода из-под удара, в кратчайшие сроки вырулил на ВПП, выстроив перед полосой еще 9 самолетов, и немедленно начал взлет при занятой полосе двумя самолетами первой эскадрильи. Столкновения и авиационной катастрофы прямо на ВПП не произошло только потому, что командир первой эскадрильи и его ведомый успели прекратить разбег в начальной стадии и освободить полосу.

Руководитель полетов на командно-диспетчерском пункте (КДП), первым поняв всю несуразность и опасность сложившегося положения, запретил взлетать без его разрешения кому бы то ни было, чем навлек на себя бурю отрицательных эмоций со стороны командира полка. К чести старого и опытного подполковника (никого и ничего в жизни уже не боявшегося), который проявил твердость, взлет полка на выполнение боевой задачи приобрел управляемый характер. Но заранее разработанный боевой порядок полка построить в воздухе уже было невозможно, и самолеты пошли в район удара вперемешку на двух эшелонах с минутным интервалом на каждом. Фактически это была уже стая, неуправляемая командирами эскадрилий в воздухе, и идеальная мишень для двух корабельных комплексов ЗУР с 40-секундным циклом стрельбы. С высокой степенью вероятности можно утверждать, что если бы корабль реально отражал этот авиационный удар, то все 18 самолетов этого “боевого порядка” были бы сбиты».

* * *

Из журнала оперативной обстановки 4-й бригады сторожевых кораблей морских сил погранвойск СССР (4-я ОБрПСК):

«10 часов 00 минут. Сообщено: “Вылетела группа ТУ-16 с аэродрома Скулте. ПСКРам отойти на безопасную дистанцию”.

10 часов 01 минута. Получено от ОД ЛиВМБ: “Эскадрилья в воздухе. ПСКРам отойти от БПК”».

Из показаний старшины команды радиометристов старшины 2-й статьи Копылова: «Около 10 часов в кубрик № 5 позвонил старшина 2-й статьи Станкявичус и предложил мне, Лыкову и Набиеву собраться в кубрике № 10. Мы собрались и обсудили положение на корабле. Решили освобождать офицеров и командира. Матросы Ферапонтов, Лыков, Борисов приготовили ломики, и мы пошли к посту № 6. По пути к нам присоединилось еще много матросов. Охраны у поста не было. Мы открыли люк, взломали дверь и освободили офицеров. Я видел, как выходили Кузьмин, Прошутинский и Виноградов. С указанными офицерами мы пошли освобождать Потульного. Пост № 3 охранял матрос Аверин. Сопротивления он не оказывал. Матросы Борисов, Лыков взломали дверь и выпустили командира».

Выписка из журнала боевых действий флагманского корабля группы сопровождения ПСКР-607:

«10 часов 01 минута. Радист доложил, что получено приказание комбрига: “Стрельбу по БПК не производить. Кораблям занять позицию по корме БПК. Д — 50 кабельтовых. Сейчас будет действовать авиация”.

10 часов 07 минут. Приказание передал на ПСКРы-613, 620, 626. Передали сообщение на БПК голосом: “Сейчас по вам будет применено оружие”».

Тем временем экипаж бомбардировщика, осуществляющий поиск в расчетном районе нахождения «Сторожевого», практически сразу обнаружил крупную надводную цель в границах района поиска. Самолет вышел на нее на заданной высоте в 500 метров, опознал цель визуально в дымке как боевой корабль размерности эсминца и произвел бомбометание с упреждением по курсу корабля, стремясь положить серию бомб поближе к кораблю. Если бы бомбометание производилось на полигоне, то оно было бы оценено на «отлично» — точки падения бомб не вышли за отметку круга радиусом 80 метров. Но серия бомб лета не спереди по курсу корабля, а с недолетом по линии точно через его корпус. Штурмовые бомбы при соприкосновении штангами о воду взорвались практически над ее поверхностью, и сноп осколков срикошетил прямо в борт корабля, который оказался советским сухогрузом «Волгобалт-38», вышедшим за несколько часов до этого из порта Вентспилс. Можно только представить состояние капитана сухогруза и всей команды. Откуда-то из облаков на них неожиданно вываливается советский самолет и начинает гвоздить бомбами! В эфир немедленно полетел сигнал SOS в радиотелеграфном и радиотелефонном режимах.

Из журнала оперативной обстановки 4-й бригады сторожевых кораблей морских сил погранвойск СССР (4-я ОБрПСК):

«10 часов 10 минут. Получено донесение от ПТК-11: “Со стороны моря слышны 4 глухих взрыва".

10 часов 15 минут. ОД ЛиВМБ проинформировал о вылете в район БПК 8 ТУ-16».

Выписка из журнала боевых действий флагманского корабля группы сопровождения ПСКР-607:

«10 часов 09 минут. Корабли следуют от БПК обратным курсом на Д-50 кабельтовых. Наблюдаем полеты авиации СА и ВМФ над БПК.

10 часов 26 минут. Донесли свое место в МБВ: Ш = 57 градусов 55 минут, Д = 21 градус 09 минут».

Из воспоминаний бывшего офицера 106-го ДМРК Олега Гречко: «С приходом на локационный контакт со “Сторожевым” получили команду на выход в ракетную атаку. Начали подготовку к пуску. На этапе подготовки, когда надо было взводить ампульные батареи (после их взвода надо или стрелять, или уже делать аварийный сброс ракеты), получили команду “отбой ракетной атаки” и приказ идти на сближение со “Сторожевым” до визуального контакта. Продолжили движение курсом на сближение. Погода стояла идеальная. Море почти штилевое, видимость полная. Начало светать. В радиорубке стали прослушиваться переговоры кого-то с позывным “Океан” со “Сторожевым”. “Океан” требовал застопорить ход и встать на якорь, а “Сторожевой” отказывался выполнить приказ. Звучало что-то типа “Прошу считать нас свободной территорией”. Мы даже не сразу врубились, что “Океан” — это позывной Главнокомандующего ВМФ СССР адмирала флота Советского Союза Горшкова С.Г.».