значит отдать контроль в чужие руки, но сейчас Озомена никому не позволит себя контролировать.

Повелительница костей хмурится и сразу становится немного похожа на бабуина. Леопард подталкивает Озомену вперед, взгляд Повелительницы костей устремляется в ту точку, где он стоит, и она делает шаг назад.

– Ее зовут Озомена, – говорит Нкили, поднимаясь на ноги. Озомена внимательно следит за подругой, видя, что каждое ее движение раздражает бабуинов, которые предупредительно верещат.

– Озомена, – эхом отзывается Повелительница костей. Озомене не нравится этот тон с причмокиванием, словно ее имя пробуют на вкус. У девочки возникает стойкое ощущение, словно и ее саму сейчас облизывают, желая надкусить. Девочка морщится, сплевывает, вытирает рот тыльной стороной ладони, пытаясь контролировать дыхание.

– Нкили, что ты сделала с Обиагели? – Озомена слышит, как дрожит ее голос. Она шокирована такой переменой в поведении подруги. Ей не хочется верить в происходящее, но интуиция подсказывает, что все так и есть.

Нкили сплетает руки на груди и спрашивает:

– Озомена, почему ты все время пытаешься убить меня?

– Я не пытаюсь тебя убить!

Вместо ответа Нкили задирает футболку: ее грудь крест-накрест вся исполосована шрамами. Леопард снова тихо рычит, и Озомена вспоминает его глазами в то утро, когда он расцарапал когтями воздух и прыгнул в воду. Озомена сдавленно вскрикивает. Тогда она закрыла глаза, но до сих пор помнит, как почувствовала под руками мягкую плоть, подобную теплому воску. Озомене хочется запротестовать: «Это была не я!» Но так ли это?

– Леопард никогда не нападает на невинных людей. Что ты сделала с Тельмой? – спрашивает Озомена, вытирая кулачком слезы, которые еще не успели закапать. – Не лги. Я же знаю, что сама она ни при чем. И это ты сделала так, чтобы пропала Этаоко?

– Уж к этому я точно не имею никакого отношения! – отвечает Нкили.

Ветер доносит до них какие-то звуки: бряцание оружия, стук, крики. В школе идет бой. Озомена кидает быстрый взгляд на неподвижно лежащую Обиагели.

– Что ты с ней сделала? – повторяет она свой вопрос и уже не может справиться с нахлынувшими слезами. Она чувствует собственное бессилие: там, в школе, идет война, а она тут ревет. – Обиагели умерла?

– Она у меня, – говорит Повелительница костей. – Наслаждается моим гостеприимством. – Женщина стучит пальцем по ожерелью, и тут до Озомены доходит, что и ожерелье, и все украшения выполнены из костей. – Пойдем со мной, и тогда я верну душу в ее тело.

– Сначала сделайте это, и тогда я пойду.

Леопард глухо ворчит.

Смех Повелительницы костей можно сравнить со звуком трущихся друг о друга дощечек. Бабуины сразу же начинают верещать.

– Ты что, думаешь, я ничего не понимаю? – Женщина нетерпеливо взмахивает хлыстом. – Я же знаю, что ты необузданная. Человек должен съесть своего леопарда, а твой стоит рядом, пусть призрачный, но все же. Леопард просто хочет быть, совершить дело, ради которого он и был создан. Я могу тебя убить, и все чары исчезнут.

Озомена пожимает плечами и вытирает слезы, больно надавливая на глаза кулачком, веля себе не распускать нюни.

– Вы можете убить меня, – медленно произносит Озомена, с нажимом на каждое слово. – По вашему собственному признанию, ничего подобного мне вы прежде не видели. Я – особенная. И вы хотите, чтобы я проследовала за вами. Верните Обиагели в ее тело, верните все до последней капли.

Нкили слушает и просто пышет ненавистью – еще немного, и от нее пойдет дым. Озомена смотрит на лицо подруги, которое она перестала узнавать, ищет хоть какие-то остатки былой дружбы.

– Вы же всемогущая, – говорит Нкили, обращаясь к Повелительнице костей. – Вы можете одолеть ее. Схватите ее, и она ничего не сможет сделать. Разве вы не видите, что власть не в ней?

Повелительница костей останавливает ее поднятием руки.

– Закрой свой рот.

Нкили громко сопит, пытаясь возразить, но бабуины поворачиваются к ней, смотрят своими блестящими глазками, шевелят вытянутыми мерзкими мордами. Нкили отходит в сторону, так что теперь бабуины оказываются по правую ее руку, а Озомена – по левую.

– Ладно, – говорит Повелительница костей, выхватывает из ожерелья мелкую косточку, принюхивается, а затем раскусывает ее.

Обиагели вдруг заходится в долгом натужном кашле и открывает глаза – они покраснели и слезятся, словно она плавала под водой. Озомена опускается рядом с подругой и легонько стучит ей по спине.

– Ты! – гневно произносит Обиагели, уставившись на Нкили, но ее скручивает такой кашель, за которым может последовать агония. Изо рта девочки струйками стекает слюна.

Но Нкили даже не смотрит в ее сторону. Она обращается к Повелительнице костей:

– Но как же мой папа? Вы обещали, что, если я отыщу леопарда и приведу его к вам, вы…

– О, я вовсе не забыла о своем обещании.

Повелительница костей вытаскивает из-за пазухи косточку размером с большой палец. Озомена помогает Обиагели подняться, краем глаза следя за происходящим. Нкили порывается подойти к Повелительнице, но бабуины щелкают зубами, и девочка в страхе отпрыгивает назад. Повелительница кидает косточку на землю, и Нкили бросается ее искать, раздвигая траву. Найдя, она пытается разломить ее, но та не поддается.

– Нкили, послушай… – пытается урезонить ее Озомена. Она с трудом дышит, стараясь не разрыдаться. Но слезы льются сами собой, застилая взор. Озомена трясет головой, пытаясь договорить: – Послушай, разве мы не подруги? Почему ты…

– Он не появляется, – кричит Нкили. – Вытащите его, вытащите моего папу! – Она возвращает косточку Повелительнице, но та лишь отмахивается от нее, как от назойливого комара.

– Ты просила вернуть отца, но не уточнила, в каком виде. Вот, я его вернула. Сделка состоялась.

– Вы пытаетесь меня надуть! – кричит Нкили, лицо ее искажено от гнева, и Озомена думает о том, что никогда прежде она не выглядела столь уродливо. Пытаясь подражать Повелительнице, Нкили кладет косточку меж зубов и надавливает на нее. Слышится хруст, и Нкили с воем хватается за щеку.

– Обиагели, ты можешь идти? – шепотом спрашивает Озомена.

– Что вообще происходит? – хрипло, через силу говорит Обиагели. Она ревет, исходит соплями, но ей все равно. Озомена легонько подталкивает подругу, разворачивая в сторону школы.

– Иди, – быстро говорит она. – Беги отсюда. Спрячься в туалете и ни в коем случае не заходи в общежитие.

Не задавая никаких вопросов, Обиагели молча кивает и, спотыкаясь, хрустя ветками как слон, ломится через лес.

– Теперь пойдем со мной, девочка-леопард.

Озомена чувствует, как леопард проскользнул вперед, задев ногу Озомены кисточкой хвоста: он встал перед Озоменой, не позволяя ей приблизиться к Повелительнице костей. Бабуины как с цепи сорвались: они воют, верещат, бегают по кругу и нервно подпрыгивают. Зная, что находится под защитой леопарда, Озомена все равно чувствует, как дрогнуло от страха ее сердце.

На лице Повелительницы костей написано что-то вроде сочувствия.

– Ты слишком юная. Неужели тебе не хочется сбросить эту ношу? Зачем тебе все это? Жизнь леопарда полна опасностей. Я знавала леопардов гораздо