и сейчас она не стала бы претендовать на то что владеет этим искусством на высшем уровне, как допустим портовые проститутки или рыночные торговки. Но все же она могла, по крайней мере, сначала сказать хотя бы пару подходящих случаю слов, чтобы попытаться привести возбужденного самца в чувство, прежде чем поражать его болевые точки и ломать ему кости.

Минлу замерла. В тишину окружавшего дорогу леса, вплелся ясный стук копыт, идущий с запада. Девушка обернулась. Насколько было видно дорога пока еще была пуста. Молодая кирминка бросилась к деревьям слева от себя. Подлеска здесь почти не было и она отбежала довольно далеко. Спрятавшись за толстый зеленый ствол, она стала следить за дорогой. Конечно, вполне возможно, что это Кит и Талгаро, по ее прикидкам им уже пора появиться, но кроме них это также мог быть кто угодно. Рисковать не следовало.

Появился всадник. Конь шел легкой рысью, человек явно не спешил и не выглядел озабоченным каким-либо делом. Какого же было удивление Минлу, когда она опознала в неозабоченном всаднике не кого-нибудь, а судебного секретаря, первого помощника ненавистного Мастона Лурга. Это просто судьба, решила девушка и не тратя ни секунды на дальнейшие размышления, устремилась вперед. Она передвигалась бесшумно, прячась за деревьями, изо всех сил стараясь остаться незамеченной как можно дольше.

Кирмианцы невероятно привычны к лошадям. Лошадь это часть их жизни, зачастую для многих из них главная часть. Другие народы говорят, что кирмианцев даже вскармливают лошадиным молоком и ездить верхом они учатся прежде чем научатся ходить.

Без всякого замешательства или сомнения девушка выскочила навстречу скачущей лошади. Минлу стала хлопать в ладоши и издавать громкие короткие звучные крики, состоявшие из одних гласных. Возможно на тренированного боевого коня это бы и не подействовало, но на гнедого молодого жеребца из конюшни Судебного дома это произвело сильное впечатление. Животное испугалось, шарахнулось в сторону и встало на дыбы. Его наездник испугался не меньше, если не больше. С выпученными глазами он резко наклонился вперед, изо всех сил прижимаясь к шее лошади.

Когда конь снова встал на все четыре ноги, девушка уже была рядом. Подпрыгнув, она схватила ошарашенного наездника за грудки и буквально выкорчевала его из седла и бросила спиной на утрамбованный грунт дороги. После чего, выхватив меч, шагнула вперед.

До смерти перепуганный молодой человек отползал в сторону, выставив перед собой правую руку. Кое как справившись с дыханием, он быстро произнес хриплым голосом:

— Постойте, прошу вас, постойте. Госпожа Минлу, все нормально, честное слово. Эта лошадь для вас.

Девушка замерла, с непонимание взирая на барахтающегося на земле врага.

— Для вас, — еле слышно повторил Касаш. — Она ваша.

Затем настала тишина. Жеребец, уже вполне успокоившись, стоял возле края дороги, опустив голову и наверно размышляя о том, какие все-таки эти люди странные. Минлу застыла с обнаженным мечом в руках и думала о том, что могли значить слова судебного секретаря, а Касаш лежал на земле, уперевшись в нее левым локтем, не шевелился и радовался что остался жив.

Минлу решила что это совпадение. Секретарь конечно узнал ее, и решив, что она собирается убить его, пытался выкупить свою жизнь, отдав ей лошадь. Минлу сделала шаг вперед и зловеще проговорила:

— Предварительным разбирательством было выяснено, что он способен говорить на человеческом языке и имеет свои примитивные понятия о добре и зле.

Девушка пристально смотрела в карие глаза Касаша, поверх своего клинка.

— Чтобы ты там себе не думал, судейский, я не собиралась лишать тебя жизни. — Сказала она. — Мне действительно нужна лошадь, и раз уж ты так быстро согласился отдать ее, то вопрос исчерпан. Можешь подняться на ноги и идти своей дорогой.

Касаш еще некоторое время глядел на девушку, как бы убеждаясь, что она говорит искренне, а затем медленно начал подниматься. Сначала на четвереньки, потом на колени и затем уже встал в полный рост. Он попытался привести свое одеяние в надлежащий вид, поправив камзол и пояс, отряхнув пыль и грязь. После чего он посмотрел на кирмианку.

Девушка стояла с обнаженным мечом в руках и внимательно следила за молодым человеком.

Касаш прокашлялся и заговорил:

— Это лошадь предназначалась для вас с самого начала. Мы договорились с вашими друзьями, что я приведу ее на восточную дорогу сам. Иначе, если бы я передал ее им возле Судебного дома, то это могло бы вызвать законные подозрения со стороны моих людей. Понимаете?

Минлу продолжала смотреть на секретаря с недоверием, но клинок все же опустила к земле.

— А где мои друзья? — Спросила она.

— Они следуют за мной, чуть позади. И скоро, я думаю, будут здесь.

Выглядело вполне правдоподобно.

— Ну что ж, тогда ты можешь возвращаться в город. Здесь тебе делать больше нечего.

Но молодой человек продолжал стоять и уходить не спешил. Он снова прокашлялся и произнес:

— Я просто хотел сказать, этот суд… в общем, я считаю что вы невиновны.

— Неужели, — усмехнулась девушка. — Боюсь это вряд ли помогло бы мне избежать виселицы.

— Но вы же понимаете, я был бессилен.

— Почему бессилен? Ты мог взять ключ, открыть дверь камеры и выпустить меня.

— Но они узнали бы.

— Ну и что. Зато ты бы спас того кого ты, по твоим словам, считаешь невиновным.

Касаш не нашел что ответить. И хотя казалось, что разговаривать больше не о чем, уходить он не хотел. Он смотрел на черноволосую девушку и где-то на заднем фоне его сознания, у него почему-то проскальзывала мысль, что он упускает в своей жизни нечто очень важное. В этой хрупкой, стройной девушке было что-то очень настоящее, искреннее и сильное. Что-то такое ради чего стоило жить. Хотя, с другой стороны, возможно все дело было в том, что она просто была очень милой. Так бывает, глубокомысленно подумал Касаш, нагромоздят кучу философских неясных намеков на некие сакральные сущности и принципы, тогда как все дело в банальном влечении между мужчиной и женщиной.

У Минлу вдруг мелькнула шальная мысль, что это ее голый живот не дает молодому человеку уйти. Она усмехнулась про себя этой мысли.

— Что-то еще? — Поинтересовалась девушка.

— Э-э, я думаю, что возможно… ну то есть, было бы более правдоподобно, если бы как то…, — Касаш неопределенно помахал правой ладонью перед своим лицом и наконец собравшись с духом, закончил: — если бы остались какие-то следы нападения.

Честно говоря, он бы и сам не смог объяснить зачем он это только что сказал. Определенно он не стремился испытать боль от возможных побоев.

Минлу не сдержалась и