«И мне так показалось, – сказал Кондратьев. Боли он по-прежнему не чувствовал и на пулю, засевшую в плече, не обращал никакого внимания. – Наш противник очень быстр. Не один человек не способен двигаться столь стремительно. Даже я в боевом режиме.»

«Значит, они каким-то образом нарушают законы физики», – ляпнул Григорий.

«Каким? – спросил Макс. – Как это возможно?»

«Как-то. Не забывай, кто наши противники. Их уровень технологий ушел далеко вперед. Его нельзя сравнивать с тем, что мы привыкли считать обычным и даже перспективным. Они на Земле уже почти миллион лет, и все это время пользуются людьми, как хотят. Возможно, они каким-то образом научились… управлять временем.»

«Все домыслы потом, – прервал Михаил начинающуюся перепалку между двумя бойцами. – Гриша, сейчас тебе предстоит совершить очень короткий но, пожалуй, самый важный в твоей жизни забег. Готов?»

«Нет, – совершенно честно ответил Мезенцев, – но куда деваться? Можно подумать, у меня есть выбор.»

«И правильно. Выбора у тебя нет, да и у нас его тоже нет. Щит Макса – наша единственная защита, но своим ходом, без нашей помощи, ты до него не добежишь.»

«Тогда на счет три…»

– Пошел, – во весь голос прокричал Долматов, высвобождая часть психо-кинетической энергии для переформирования психофизической защиты.

Григорий почувствовал, как вокруг него родилась тугая волна энергии, мгновенно преобразовалась в прозрачную стену, способную держать выстрелы из любого автоматического оружия любого калибра. Ноги сами собой выбросили восьмидесяти пятикилограммовое тело, разгоняя его до приличных скоростей.

Что-то ударилось о воздух справа, затем слева. Одновременно с этим впереди, прямо по ходу движения псионика, возникла призрачная фигура и, напоровшись на кинетический барьер, исчезла.

– Живой? – спросил Кондратьев, наскоро осматривая напарника, ввалившегося в зону относительной безопасности с автоматом наперевес.

– Вроде бы, – ответил голосом Григорий, не до конца еще веря, что его забег увенчался успехом. – В меня что, стреляли?

– Ага, – кивнул Макс, – и, по всей видимости, пытались взять на абордаж.

– Что? – не понял шутку псионик.

– Противник попытался перейти в ближний бой, – пояснил Макс, – воспользоваться своим холодным оружием, но, кажется, мой щит его задержал.

Мезенцев шлепнул себя по лицу, пытаясь прийти в себя. От того, насколько его мысли были упорядочены, зависела не только его жизнь, но и жизни ребят. Сейчас Григорий не имел права отвлекаться, у него не было времени на то, чтобы передохнуть. Он должен был работать, мыслить, творить.

– Они пользуются огнестрелом и при этом остаются полностью невидимыми, – озвучил собственные мысли Кондратьев.

– Да, и это еще раз доказывает, что здешние ликвидаторы представляют собой самую технологически продвинутую версию подобного рода бойцов, – сказал Мезенцев.

Михаил нервно усмехнулся.

– Считаешь, они и правда заигрывают со временем?

– Все возможно, – немедленно ответил псионик. – Если это так, то мы, скорее всего, не сможем с ними тягаться. Я честно не понимаю, каким образом они делают то, что делают. Для нас для всех время должно течь одинаково, но эти солдаты…, по всей видимости, научились его как-то изменять, выходить из общего потока времени и существовать в своем собственном. При этом я совершенно не понимаю, как в отдельно взятом объеме пространства могут существовать сразу несколько временных потоков и при этом никак друг с другом не…

Он осекся на полуслове, уставился куда-то в пустоту подземного убежища Поводырей.

– Нет…Нет… не может быть все настолько просто…

– Что? – спросил Михаил, схватив псионика за плечо. – Что ты видел?

– Я…

Мезенцев несколько раз сморгнул внезапно навернувшиеся на глаза слезы, резким движением протер вспотевший лоб.

– Эффект взаимодействия, – прошептал он себе под нос.

– Что еще за эффект? – продолжал тормошить его суперсолдат. – Какой еще нахрен эффект? Как им пользоваться?

– Эффект взаимодействия двух континуумов с разным… эм… временным показателем, – ответил ему Мезенцев.

Вовремя спохватившись, что подобные слова не стоит произносить вслух, псионик перешел на мысленную речь:

«Мы обитаем в привычном нам пространстве, где время имеет показатель компрессии, то есть сжатия или расширения, равный, скажем, единице. Однако вблизи объектов с громадной массой, например, вблизи черных дыр или массивных, очень массивных звезд, показатель компрессии будет отличен от единицы. Даже кино такое голливудское успели снять, в котором вся драма была завязана как раз на существовании двух родных друг другу людей в разных континуумах, показатели компрессии времени которых отличались один от другого. Так вот, наши противники каким-то образом способны создавать локальные объемы пространства, в которых этот самый показатель компрессии времени отличается от нашего. Для них секунда, что для нас час, и наоборот. Вот почему они быстрее, вот в чем их сила и главная слабость.»

«Ни черта не понял, – процедил кинетик, – но заявление о слабости противников мне понравилось! Как нам их победить?»

«Для того чтобы их победить, их нужно сначала увидеть, и в этом состоит наша основная и самая сложная задача. Если я мыслю в правильном направлении, при соприкосновении пространственных континуумов с разными показателями компрессии времени должен возникнуть определенный эффект, характеризующий границу взаимодействий этих объемов. Если нам удастся отследить эту границу, уловить этот эффект, то мы сможем увидеть наших врагов. Во всяком случае, мы сможем ощутить зоны континуумов с иным поток времени, а это уже кое-что».

После подобных заявлений обычно следовала долгая пауза, в течение которой все присутствующие размышляли над сказанными словами, но троица диверсантов оказалась в жестоком цейтноте. Каждая секунда была дорога, и решение необходимо было принимать незамедлительно.

– Хорошо, коли так, – сказал Михаил, взваливая на себя бремя лидерства. – Допустим, мы их увидим, что тогда? Мы сможем их поразить?

Пространственный объем, ограниченный барьером Макса, вновь попытались взять штурмом. Сначала его несколько секунд поливали свинцом, затем, по всей видимости, враг попытался применить приемы рукопашного боя, но защита не подвела.

«Наступают, засранцы, – выругался Удав. – Еще пара таких лобовых атак, и противник сподобится на очередную подлость».

«Или высокотехнологичную гадость, – добавил Кондратьев. – Стоит поспешить, пока нас не ухлопали. Гриша, твой план – хорош, спору нет, но давай проясним два момента. Первый, как нам отыскать эту самую границу взаимодействий? И второе: как мы убьем тех, кто, как я понял, находится в другом пространственно-временном континууме? Это вообще реально?»