При мирных склонностях Тибетского народа, Китайцы могут рассчитывать на довольно прочную здесь для себя власть, в особенности зорко поддерживая изолированность как всей страны, так и самого далай-ламы от пытливых поползновений Европейцев.

Совершенно в иных условиях находится китайское владычество в сопредельном нам Восточном Туркестане, покорённом Китайцами вместе с Чжунгарией в начале второй половины прошлого столетия. Обе названные страны образовали тогда два округа, составившие одно наместничество, во главе коего стоял облечённый высшей гражданскою и военною властью, китайский (маньчжурский) наместник, имевший местопребывание в городе Кульдже. Крупную администрацию края составляли также китайские чиновники. Чжунгария получила военное устройство. Кочевое население в горах управлялось собственными биями, в зависимости от Китайцев. После передряг и беспорядков, предшествовавших и сопутствовавших завоеванию, даже почти поголовного избиения Чжунгар Китайцами, страна отдохнула и оправилась в мирный период до 1825 года.

После падения государства Якуб-Бека китайцы, так неожиданно удачно заняли Восточный Туркестан, и образовали из него особую область, которая, вместе с двумя другими, Или и Тарабагатаем, к северу от Тян-Шаня, составила так называемую Новую Линию (Шин-чжанг). Административный ее центр находится в городе Урумчи, где пребывает Китайский наместник, в руках которого сосредоточена высшая гражданская и военная власть. В этом районе Туркестана недавно введено гражданское управление по образцу внутренних областей Китая.

Начальниками округов и уездов состоят также Китайские чиновники, в зависимости от коих находится местная мусульманская администрация. Так что посредниками между китайскими властями и народом являются лишь мелкие, не получающие от казны никакого содержания, туземные чиновники и переводчики из окитаившихся мусульман. Те и другие, совместно с невежественными, погрязшими в наживе китайскими чиновниками, сверху-донизу, пренебрегая законам, отстранили от управления весь народ.

Словом, в Восточном Туркестане, Китайцы, как будто нарочно, сами, весьма недальновидно, устраняют всякую возможность успокоения народа, следовательно, и упрочения здесь своей власти. Помимо вышеизложенных причин, ненависть религиозная и тайные происки бывших претендентов, также вооружают народ против своих угнетателей. Недовольство всех классов общества растёт с каждым днём, и нужен лишь небольшой благоприятный повод, чтобы накопившаяся злоба разрешилась всеобщим взрывом.

Подводя итог, можно сказать, что положение Китайцев, как в Монголии, так и в особенности в Восточном Туркестане непрочное. Не умея решать проблемы чуждых народностей мирным путём, – культуры и ассимилирования, Китайцы должны основывать свою власть исключительно на хитрой, через край эгоистичной политике, и на военной силе.

Оценка престижа России. О русском подданстве

Говоря о престиже России, Пржевальский особо акцентировал внимание, на следующей точке зрения исходя из увиденного. В течение всех четырёх путешествий в Китай, ему постоянно приходилось быть свидетелем высокой симпатии и уважения каким пользовалось русское имя среди туземцев, за исключением лишь Тибета, где русских мало знали. Зато среди других народностей Центральной Азии, их стремления к России очевидны. Номады-Монголы, Дунганы, то есть китайские магометане, и жители Туркестана, в особенности, только и мечтали, как бы сделаться подданными Белого Царя, имя которого, наравне с именем далай-ламы, в глазах азиатских масс находилось в ореоле чарующего могущества. С именем русских у них грезились мечты о лучшей жизни и справедливости.

«И характерно, что никто и никогда не агитировал в нашу пользу среди народов Центральной Азии: к такому результату привёл самый ход объективных событий. Интенсивный гнёт китайской власти, с одной стороны, постоянные слухи о нашем гуманном обращении с инородцами наших азиатских окраин, с другой, – вот что создало нам доброе имя в глубине азиатских пустынь. Покорение Туркестана и установление основ законности в странах, бывших ареной самого широкого деспотизма своих правителей, подняло престиж нашего государства и привлекло к себе народы Азии».

Понятно, что и жители Туркестана Китайского, родственные русскому Туркестану по происхождению, языку и религии, особо угнетаемые Китайцами, имели весомые мотивы стремиться к аналогичной лучшей участи. Монголы, в особенности северные, знакомые с русскими со стороны Сибири, тяготели к России опять же вследствие беззакония и произвола при китайском господстве, как и дунганы, разбросанные в основном по оазисам центральной Азии, испытавшие всю тиранию китайцев на себе, ждут, не дождутся русских, как своих избавителей от тех же Китайцев.

Восточный Туркестан находился под китайским владычеством. Беспредел, шпионство, взяточничество, тяжёлые подати, произвол чиновников, словом, полное отсутствие законности в администрации и суде, – вот характерные черты местного китайского управления. Ни личность, ни имущество туземцев не были обеспечены, каждый боялся за будущее.

Характерно, что пребывание китайских войск в крае служило не для успокоения населения, а являлось источником его грабежей и всевозможных притеснений местного населения. Члены экспедиции часто являлись свидетелями сцен произвола, как, например, изъятия у туземцев не только китайскими чиновниками, но даже их слугами, последнего скота, или какого-либо другого имущества, насилия жён и дочерей чуть не на глазах их родных, телесного наказания женщин, открытого грабежа солдат и пр. В то же время все крестьянское население страны обложили непомерными податями, которые беспощадно взыскивались. Жители Восточного Туркестана не могли мириться с подобным положением. Ненавистью к Китайцам пропитаны здесь все слои населения, даже женщины, которые не один раз укоряли при нас мужей и братьев в их трусости относительно своих мучителей.

Почва для восстания в Восточном Туркестане – налицо, но, как неоднократно говорили нам сами туземцы, «у них нет головы, общего руководителя». Но среди этого безотрадного хаоса в настоящем и будущем, пробивается для злосчастных страдальцев светлый луч надежды на Россию, тем более что у всех перед глазами живой пример Туркестана, где русская власть в самый короткий срок явилась залогом спокойствия и благоденствия. Вот почему жители Восточного Туркестана, мечтают о русском подданстве. Всюду, несмотря на китайские запрещения, обитатели оазисов Восточного Туркестана старались услужить путешественникам, чем бы то ни было, всюду встречали их как дорогих, желанных гостей. При этом открыто высказывали свою ненависть к Китайцам. Местами доходило до того что мусульманские старшины просили Пржевальского отдать им приказание скорей истребить Китайцев.

Экспедицию русских те же мусульмане принимали за подтверждение распространённого в Восточном Туркестане предсказания какого-то святого, что в недалёком будущем страну эту покорят русские. «Вам стоит только дунуть, и китайцев здесь не будет», убеждали нас туземцы. «Русским даже мало воевать придётся», добавляли они: «мы восстанем поголовно и сами истребим своих угнетателей, лишь бы после того нас не бросили на произвол». Почвой таких опасений закрадывалась ввиду уступки Кульджи китайцам. Киргизы, как исключение, имеющие больше привилегий у Китая, вероятно в случае войны воспользуется возможностью пограбить, кого бы то ни было и, уступая силе, достаточно равнодушно отнесётся к перемене подданства китайского на