Потом подставил руки под прохладную струю и не спеша умылся. Выключил воду, протянул руку к автомату и получил свернутое в трубочку мягкое полотенце. Конечно, одноразовое.

Вытер лицо, руки и бросил полотенце в конвертор, с интересом наблюдая, как оно растворяется в среде активного газа, а затем в виде дыма втягивается насосом.

Теперь Брейн чувствовал себя значительно лучше. Он и в туалет-то не хотел, но сейчас больше всего боялся выйти.

Подойдя к двери, он приоткрыл ее и увидел трех прекрасных фей совсем рядом.

– Караулят, сучки. Ну ничего, я вам устрою.

С этими словами Брейн запер дверь, отошел в глубь туалета и достал из-за пояса плоскую бутылку.

Встряхнул ее, посмотрел содержимое на свет – оно выглядело безупречно. Чистый янтарь.

– «Леопольд Краузе», – еще раз прочитал он название. – Пятьдесят два градуса.

Затем свернул пробку и, понюхав из горлышка, удовлетворенно кивнул. Пахло хорошим алкоголем.

– Выручай, камрад Краузе, – сказал Брейн и стал пить.

Одолев полбутылки, прервался, выдохнул пары и снова приложился, пока не выпил все.

Потом с минуту не мог продышаться и остановить слезы. Напиток был хорош, он бодрил и быстро улучшал настроение.

– Надо бы теперь что-то покушать, – сказал Брейн, навернул пробку и бросил бутылку в конвертер, полагая, что ее-то хитрая машина не переварит так просто, как полотенце. Но этой технологии было все равно, и бутылка растворилась так же быстро, как и полотенце. Только дым от нее был погуще.

Заработал насос, и в конвертере снова стало пусто.

– Вот и хорошо, – сказал Брейн. Бутылка была уликой.

Еще он подумал, что мог бы и пистолет туда сбросить в случае чего. Потом пригладил волосы и направился к выходу.

Трио красавиц терпеливо ждало и, едва Брейн вышел, двинулось прямо на него – Абика в центре, Эрника с Парсифи по флангам.

Брейн чувствовал, как на нем сходится фокус их мощного воздействия, но чувствовал он и то, что пробить его теперь они не могут. По их лицам было видно – еще не ощутив запаха алкоголя, они понимали: что-то идет не так.

– Ну, девочки, давайте чего-нибудь покушаем.

– Томас… – Эрника приблизилась к нему и вдруг отшатнулась, как будто ее ударили.

– Что с ним? – спросила Абика.

– Он пьян, – прошипела та, закрываясь от Брейна рукой.

Красавицы стали растерянно переглядываться, от их самоуверенности не осталось и следа, а Брейну именно сейчас хотелось веселья и праздника.

– Я пойду доложить Кроуну, – сказала Эрника и поспешила прочь.

– Я с тобой! – крикнула Абика. – Перси, побудь с ним!..

– Она сказала – побудь с ним, – повторил Брейн и, обхватив рыжеволосую красавицу, привлек к себе. – Ты, кажется, хотела показать мне дом… Сейчас самое время.

– Но я не знаю… Не я принимаю такие решения…

– А кто? Пойдем у него спросим, – предложил Брейн, затаскивая Парсифи в какой-то коридор. Он уже испытывал к ней уверенную симпатию и даже больше. Его рука скользнула ниже талии, и он все более утверждался в своем намерении.

– Я же сказала, что не могу принять такого решения! – вскрикнула Парсифи, и было видно, что ее чрезвычайно раздражает непонимание такого простого факта.

– А я думал, что вы тут групповщинку намеревались провернуть. По крайней мере, вели вы себя именно так, да, рыжая?

В коридоре появилась Абика.

– Перси, он сказал – нет.

– Вы слышали? – заметила Парсифи, обращаясь к Брейну, и, оттеснив его, проскользнула мимо.

– А ты, черноглазенькая, не хочешь показать мне дом? – усмехнулся Брейн и двинулся к Абике враскачку, как моряк в порту к смазливой мулатке.

– Где вы нашли выпивку, Томас? – спросила она.

– Как где? В туалете целый бар оказался. Я подумал – тут так принято.

– Но вы выглядите так, будто вылакали весь этот бар.

– А там инструкции с ограничениями не было – извините.

Брейн обнял Абику одной рукой и сказал:

– Солнышко, а пойдем чего-нибудь покушаем, а то у меня сегодня была крайне скудная пища.

– Идите на воздух, Томас, Эрника вас там уже обыскалась.

Брейн направился к выходу из коридора, но обернулся и, подмигнув, добавил:

– У тебя классная задница, Абика.

– Спасибо, я знаю. Идите уже, Томас.

На площадке его встретила Эрника. Она снова была уверенной в себе милашкой и держала себя в руках.

– Ай-яй-яй, – покачала она головой, беря Брейна под руку. – Парсифи сказала, что ты ее обижал.

– Ничего подобного, я ее не обижал, я проверял ее.

– На что ты ее проверял?

– На гостеприимность.

Брейн вздохнул и огляделся. Все стояли по своим компаниям, общались, потягивая что-то безалкогольное.

– Пойдем я что-нибудь съем.

И, качнувшись, он увлек Эрнику за собой, а оказавшись возле буфетного стола, взял тарелку и начал накладывать всего подряд.

– Может, хватит уже? – поинтересовалась Эрника.

– Да, – согласился Брейн. – Хватит.

И стал есть, машинально поглощая бутерброд за бутербродом, тарталетку за тарталеткой. И хотя он чувствовал, что его основательно штормило, он все же различал вкус еды и нашел ее очень качественной.

Скорее всего, здесь были только натуральные продукты, и вся эта роскошь на большом столе стоила немалых денег.

– Ну, теперь ты в порядке? – заботливо спросила Эрника.

– Да. Теперь можно ехать домой.

– Нет, домой еще рано. Я должна еще кое с кем поговорить о делах – тут есть несколько коллег, с которыми мы работаем.

– Ну иди разговаривай, а я тут подышу воздухом, – сказал Брейн и, запрокинув голову, посмотрел на ясное звездное небо. – Какие звезды красивые.

– Наблюдай звезды, милый, я скоро вернусь, – предупредила Эрника и пошла прочь, а Брейн оставил звезды и стал любоваться ее походкой, тем, как двигались ее бедра, плечи, как она держала голову.

– Принцесса, – произнес он и вздохнул. Потом огляделся. Теперь, когда он остался один, можно было и поработать.

Пока за ним никто особо не приглядывал, Брейн расслабленной походкой двинулся вдоль жужжащих компаний, которые вели какие-то свои, по всей видимости, медицинские разговоры.

Поднявшись по лестнице, Брейн вошел в дом, оказавшись в большом зале с полом из темного дерева. Вдоль стен стояли светильники, давая ровно столько света, сколько требовалось для расслабления.