Она решительно повернула ключ.

* * *

Он оказался в темноте, наполненной страшным ревом, похожим на рык тысячи разъяренных чудовищ.

Он оказался в темноте, наполненной страшным ревом, похожим на рык тысячи разъяренных чудовищ. Он замигал, вцепившись в свою сумку. Наверное, зря он убрал нож. Мимо прошли какие-то люди. Ричард испуганно отшатнулся от них. Впереди оказалась лестница, и он начал подниматься. Постепенно мир вокруг стал обретать знакомые очертания.

Рев неведомых чудовищ оказался всего лишь шумом моторов. Ричард вышел из подземного перехода прямо на Трафальгарскую площадь. Небо было сочно-голубым, как экран телевизора, когда канал завершает свою работу.

Было теплое октябрьское утро. Ричард стоял на площади, по-прежнему вцепившись в свою сумку и щурясь от яркого солнечного света. Мимо площади в разные стороны проносились черные такси, красные автобусы и легковые машины самых разных марок и цветов. Туристы бросали пузатым голубям корм и радостно фотографировали колонну Нельсона и гигантских бронзовых львов. Ричард стал бесцельно бродить по площади, желая понять, замечают его или нет. Японские туристы не обратили на него ни малейшего внимания. Он попытался заговорить с какой-то блондинкой, но она лишь рассмеялась, покачала головой и сказала что-то на непонятном языке. Ричард принял его за итальянский, но на самом деле это был финский.

Тогда Ричард подошел к ребенку – то ли девочке, то ли мальчику, непонятно. Ребенок смотрел на голубей и сосредоточенно жевал шоколадный батончик. Ричард присел на корточки.

– Привет, малыш, – сказал он.

Ребенок продолжал жевать батончик, словно не замечая Ричарда.

– Привет, – повторил Ричард, и в его голосе проскользнула нотка отчаяния. – Ты меня видишь? Эй, малыш!

Ребенок повернул к нему измазанное шоколадом лицо и пристально посмотрел на Ричарда. А потом у него вдруг задрожала нижняя губа, он бросился к женщине, стоявшей неподалеку, и крепко обнял ее за ноги.

– Ма-ма! Ко мне дяденька пристает! Вот этот!

Мать, нахмурившись, посмотрела на Ричарда.

– Зачем вы пристаете к нашему Лесли? Оставьте его в покое, иначе я позову полицию!

Ричард улыбнулся. Это была широкая и счастливая улыбка. Даже если бы его сейчас ударили по голове кирпичом, он все равно не перестал бы улыбаться.

– Прошу вас, простите меня, – извинился он, улыбаясь, как чеширский кот.

И подхватив свою сумку, радостно помчался по Трафальгарской площади, а испуганные голуби разлетались у него из-под ног.

* * *

Он вытащил из бумажника кредитку и сунул ее в щель. Автомат признал трехзначный пароль, посоветовал никому его не сообщать и спросил, что Ричарду нужно. Ричард попросил денег, и автомат тут же выдал запрошенную сумму. Ричард радостно взмахнул руками, но вдруг застеснялся, опустил одну руку и сделал вид, будто пытается поймать такси.

В ту же минуту перед ним остановилось такси – остановилось! – перед ним! Ричард забрался на заднее сиденье и снова расплылся в улыбке. Он попросил водителя довезти его до офиса. Водитель заметил, что быстрее было дойти пешком, но Ричард улыбнулся еще шире и сказал, что никуда не спешит. Когда машина тронулась, Ричард стал умолять водителя поговорить с ним, Ричардом, о политике, росте преступности и пробках на дорогах. Водитель послал его куда подальше, констатировав, что он «совсем спятил», и угрюмо молчал всю поездку, которая заняла пять минут. Но Ричарду было наплевать. Щедро расплатившись с таксистом, он направился к дверям офиса.

Войдя в здание, Ричард почувствовал, что улыбаться почему-то больше не хочется. Его охватило волнение. Он не знал, стоило ли сюда приезжать. Вдруг здесь по-прежнему о нем не помнят? Ну да, его увидели ребенок, измазанный шоколадом, и таксист, но ведь вполне возможно, что коллеги его не заметят. Что тогда?

Оторвавшись от «Шаловливых нимфеток», которые он прятал под свежим номером «Сан», охранник мистер Фиджис презрительно фыркнул.

– Доброе утро, мистер Мэхью, – пробормотал он.

Ясно было, что ему совершенно наплевать, жив тот, с кем он поздоровался, или нет, а также – действительно ли сейчас утро или уже вечер.

– Фиджис! – радостно воскликнул Ричард. – Доброе утро, мистер Фиджис! Вы отличный охранник!

Никто никогда еще не говорил такого мистеру Фиджису – даже обнаженные красотки в его фантазиях. Он подозрительно посмотрел на Ричарда, а когда тот зашел в лифт и двери закрылись, принялся снова разглядывать шаловливых нимфеток, смутно подозревая, что им всем уже наверняка за тридцать и они могут сколько угодно совать в рот леденец, – это не делает их моложе.

Выйдя из лифта, Ричард медленно пошел по коридору. Все будет в порядке, успокаивал он себя. Только бы там остался мой стол. Если стол на месте – значит, все в порядке. Наконец он вошел в большой кабинет, в котором проработал три года. Всюду сидели люди, разговаривали по телефону, рылись в ящиках стола, пили дрянной чай и совсем уж отвратительный кофе. Раньше Ричард был одним из них.

Его стол был вон там, у окна. Однако сейчас на этом месте стоял серый стеллаж и большая юкка. Ричарду захотелось повернуться и убежать отсюда, но тут кто-то вручил ему пластиковый стаканчик с чаем.

– А вот и наша звезда, – воскликнул Гарри. – Привет!

– Привет, Гарри, – отозвался Ричард. – А где мой стол?

– Идем, – сказал Гарри. – Ну что, как там, на Майорке?

– А при чем здесь Майорка?

– Ты же обычно на Майорке отдыхаешь. Или я напутал? – удивился Гарри.

Они поднимались по лестнице на четвертый этаж.

– Нет, на этот раз я был не на Майорке, – объяснил Ричард.

– Я так и думал, – отозвался Гарри. – Что-то ты совсем не загорел.

– Да, точно, – согласился Ричард. – Просто… Понимаешь, иногда хочется перемен.

Кивнув, Гарри указал на дверь, которая, насколько помнил Ричард, вела в архив.

– Перемен, говоришь? Ну что ж, вот тебе твои перемены! Поздравляю!

На двери красовалась новенька табличка:

Р. О. МЭХЬЮ

МЛАДШИЙ ПАРТНЕР

– Везет же тебе, засранец! – радостно воскликнул Гарри и отправился к себе.

Удивленный Ричард вошел в комнату, в которой раньше был архив. Теперь здесь все выглядело по-другому: стеллажи с папками пропали, стены были выкрашены в серый, черный и белый, на полу лежал новый ковролин, а в центре стоял огромный письменный стол. Ричард оглядел его. Да, это был несомненно его стол, тролли лежали в одном из ящиков. Ричард тут же вынул их и расставил на столе. Теперь у него было собственное окно с чудесным видом на грязно-коричневую Темзу и ее южный берег. На подоконнике красовался большой цветок в гигантскими плотными листьями, – такие цветы сначала кажутся искусственными, и потом страшно удивляешься, что они живые. Его старый, пыльный монитор кремового цвета заменили на черный, гораздо более изящный, современного дизайна – он занимал на столе гораздо меньше места.