виделись. Аврору он тоже никогда не видел, потому что я никогда не показывала ему ее фотографии… Адоне оставил мне три подсказки в старом сборнике сказок. С помощью первой подсказки я разыскала Берту, воспитательницу из пансиона. Что означают остальные две, я не знаю.

— И что это за подсказки? — спросил полицейский без особого энтузиазма.

— «Найди первую сову. Посмотри на снег вокруг огня», — процитировала она.

Гассер слегка вздрогнул и, хотя и поспешил скрыть удивление, от Серены оно все же не ускользнуло.

— В чем дело? Эти фразы для вас что-то значат? — спросила она.

— Нет, ничего, — заверил командир. — По-моему, это просто бред.

— В ночь пожара в шале пахло печеньем, — уверенно сообщила Серена. — Берта мне это подтвердила.

— И что?

— Адоне использовал в своих устройствах четыреххлористый углерод, который при горении имеет такой запах. Кто-то подражал его методу…

Тот, кто это сделал, знает зверя и умеет с ним сладить.

— А кто был самым близким человеком для пиромана? — спросила Серена.

— Значит, если я правильно понял, все указывает на сестру Адоне. — Гассер скрестил руки на столе. — Эта женщина проникла в пансион, чтобы похитить вашу дочь, и устроила пожар, чтобы замести следы и убедить всех, будто девочка погибла… Вы отдаете себе отчет, что по большому счету это та же самая сказка, в которую вас заставили поверить шесть лет назад?

— То, что такую же историю выдумала группа мошенников, еще не означает, что это непохоже на правду, — возразила она. — Кто поручится, что на самом деле все произошло не так? Возможно, если бы не эта шайка негодяев, вы бы сейчас ко мне прислушались.

— И Бьянка Стерли устроила все это, чтобы оставить Аврору себе и вырастить ее как родную дочь?

— Я знаю, что это звучит безумно, — настаивала Серена. — Но если бы я могла снова поговорить с этой девочкой…

— Эта девочка понятия не имеет, кто вы такая, — перебил Гассер, раздраженно хлопнув руками по столу. — И все местные знают ее с самого ее рождения.

— А кто ее отец? — не сдавалась Серена. — Почему бы вам не спросить его, помнит ли он, что у него есть дочь от Бьянки Стерли?

— Ее отец был хорошим человеком и моим другом. Его не стало давным-давно, еще когда девочка была маленькой, — раздраженно отозвался командир.

Но Серена не желала слышать отговорок.

— Вы знали Аврору в лицо, — обвинила она полицейского. — Как вы могли не замечать сходства, встречая эту девочку каждую субботу в церкви?

— Я уже не принадлежу к общине, — признался Гассер. — Уже нет, — повторил он почти со стыдом. — Да будет вам известно, что кризис веры у меня начался именно после пожара в пансионе.

Серену поразило его откровение.

— После смерти вашей дочери я стал думать о своих девочках и о том, что не может быть Бога, который допускает такое.

Это противоречие было ей хорошо знакомо.

— Если Господь всемогущ и позволяет детям умирать, возможно, он не так добр, как говорят…

Командир кивнул.

— Забудьте эту историю, — посоветовал он.

Было видно, что он искренне беспокоится за Серену. Но она не могла забыть.

— Я потребую, чтобы судья назначил генетическую экспертизу для этой девочки.

— На основании какого преступления? Вы не можете доказать, что произошло похищение. Суд ответит вам, что не может назначить генетический тест без состава преступления.

Серена была обескуражена. Руки у нее связаны, и никто, казалось, не верил ей и не хотел помочь. Более того, единственный, кто, возможно, мог оказать ей поддержку, почел за лучшее не ввязываться.

— Адоне что-то знал, — повторила она.

— Адоне преследовали призраки, — парировал Гассер. — Шесть лет назад вы рисковали жизнью. Но на сей раз вы в ответе не только за себя, — заявил он и опять глянул на ее живот.

Серена примолкла. У нее не осталось сил спорить. На ум пришел единственный вопрос, который она еще не задала:

— Как ее зовут?

Командир догадался, что она имеет в виду дочь Бьянки Стерли.

— Ее зовут Леа.

2

— Я приеду к тебе.

— Нет, не надо.

— Почему? Я сейчас тебе нужен.

Серена не осмеливалась спросить Ламберти, верит ли ей хотя бы он. Даже если бы он ответил «да», она все равно заподозрила бы, что он говорит не искренне, а только из любви. С каждым часом она все больше осознавала, насколько абсурдна эта история.

— Тебе удалось поспать? — спросил профессор по телефону.

— Да, — солгала Серена. На самом деле она всю ночь ворочалась с боку на бок в кровати номера в апарт-отеле, но так и не нашла удобного положения для живота.

— Предполагаемая дата родов через неделю, — напомнил профессор. — Возможно, тебе стоит вернуться. Мы найдем способ разобраться с этим из Милана.

«Это» было жизненно важно, но Серена не могла требовать от него понимания.

— Сейчас я должна быть здесь, — упрямо возразила она. — Не беспокойся, я всегда успею вернуться. — Она знала, что просьба не волноваться возымеет противоположное действие, но сейчас она бы предпочла, чтобы ей не мешали и не подрывали ее решимость.

Ламберти в трубке застонал.

— Ты хотя бы делаешь дыхательные упражнения, которые порекомендовала гинеколог?

— Я их только что закончила, — снова солгала Серена.

— И ты не забываешь пить поливитамины, да?

Она терпеть не могла поливитамины, но принимала их регулярно.

— Не забываю, не переживай.

Ламберти окружал Серену вниманием и в знак поддержки прочел уйму книг о беременности. Он частенько забрасывал ее советами или предупреждал о том, что произойдет с ее телом и как она себя почувствует в определенный момент, но Серена уже испытала всё это во времена Авроры.

Она принимала его заботы, как любая мать в ожидании первенца.

Но жить с повторяющимися ощущениями было нелегко — слишком много воспоминаний. Серена мысленно возвращалась к прошлому, когда у нее не было никого, кроме малышки, которую она носила под сердцем, и никто о ней не заботился, потому что она сама так решила. Поскольку в то время она держала свое положение в секрете, никто не интересовался, как у нее дела.

Теперь она не знала бы, что делать без своего профессора.

— Я принимаю, что Аврора была только твоей. Но будущий ребенок и мой тоже, — напомнил он ей.

Раньше он никогда не говорил с ней так жестко, и этот новый тон немного