«Зелень» сразу же привела к распространению популярной лошадиной болезни. Колики! У несчастных животных – вздутые животы. Опытные кавалеристы используют варварский, казалось бы, метод лечения. Ищут подходящее место и… прокалывают животы ножом! Помогает, но иногда – нет. Ветеринары от всех желудочных болезней используют универсальное средство – водку. Помогает тоже не всегда. Великая армия теряет лошадей… Чем дальше, тем больше. В боях погибнет лошадей меньше, чем от плохого ухода и совсем плохого питания.

С людьми дела обстояли лишь чуть лучше. Польский офицер фон Брандт, воевавший в пехотной дивизии генерала Клапареда, пишет, что уже в Минске в каждой роте не хватало от 15 до 20 человек. «Обычно в ходе кампании даже двух сражений недостаточно, чтобы настолько сократить численность подразделений». Это наводит на крайне тревожные размышления. Земляк фон Брандта, полковник Хлусевич, говорит ему: «Я весьма опасаюсь, как бы императора не постигла та же участь, что и Карла XII, он совершает те же самые ошибки. Он углубляется в Россию, оставив за собой еще не обустроенную Польшу и разоренную Литву. В таких обстоятельствах даже малейшая неудача обязательно приведет к ужасным последствиям».

Пройдена «необустроенная» Польша, в «разоренной» Литве происходит случай, который многое говорит о настроениях кавалерийских генералов. Еще во время переправы через Неман Наполеон поручил генералу Монбрену захватить продовольственные склады в Вильно. Мюрата он предупредить об этом забыл. Король Неаполя, увидев, как значительная часть его кавалеристов куда-то отправляется, потребовал от Монбрена объяснений. Монбрен объяснил, Мюрата его слова не удовлетворили, он заявил о намерении отстранить генерала от командования. Тоже не потрудившись проинформировать императора о своем решении.

Вскоре Наполеон прямо перед вверенными Монбрену войсками стал строго отчитывать генерала за невыполнение приказа, Монбрен ждал, но Мюрат, склонный к интригам, помалкивал. Взбешенный Монбрен раскрутил в воздухе саблю, вскочил на коня и со словами: «Да пошли вы все к черту!» умчался прочь. Все были уверены, что отставка генерала неминуема, но… Император сделал вид, что ничего серьезного не произошло. Отношения между Мюратом и Монбреном испортились навсегда.

А в Вильно Огюсту Тириону и его товарищам все же удалось найти желаемое! «И вот теперь мы… готовили наши мешки, чтобы наполнить их запасом провизии на несколько дней, поскольку обнаружили на берегу речки пристань со значительными запасами овса. Но каким же было наше разочарование, когда кони категорически отказались его есть. И все потому, что когда русские подожгли этот склад, то овес пропитался таким запахом дыма, что вызывал у них отвращение. В связи с этим невозможно представить, насколько совершенным обонянием обладает конь и до какой степени ему неприятен запах дыма или чего-нибудь горелого». Скоро и «овса с дымком» будет не достать, а к запаху придется привыкнуть и лошадям.

…Наполеон стремился к генеральному сражению, а русская армия, согласно плану Барклая-де-Толли, одобренному императором Александром, уходила и заманивала противника вглубь страны. С точки зрения стратегии именно этот план и принесет победу, а важная его часть – «тактика выжженной земли». По распоряжению Барклая уничтожались запасы продовольствия, фуража для лошадей, всего, что могло бы «помочь» французам. Генерального сражения не было, а Великая армия уже несла чудовищные потери. Особенно тяжело приходилось лошадям…

Это было еще в середине июля. Русские прислали для каких-то «частных» переговоров небольшую делегацию, и капитан кирасир Клод Орио долго беседовал с одним из русских гвардейских офицеров. Орио хорошо запомнил его слова: «…Зима щедро вознаградит нас. Зима и голод станут оружием, перед которым ваше мужество падет. Поверьте мне, я знаю климат нашей страны, надеюсь, что он не окажет на вас своего пагубного влияния».

Все предсказано… И Коленкуром, и неизвестным русским офицером. Но и повернуть назад уже невозможно. Великая армия шла к Смоленску, и командовавший авангардом кавалерии король Неаполя вел себя… как маршал Мюрат. То есть странно по меньшей мере. Мюрат был нетерпелив до крайности и, если ему казалось, что марш сильно замедлился или «неприятель уже близко», бросал в атаку легкую кавалерию. Сам, как обычно, несся впереди, но толка от этих атак практически никакого.

25 июля у Островно 2-й кирасирский полк Огюста Тириона поучаствовал в большом столкновении и понес серьезные потери. Не в прямой схватке с противником, а от артиллерийского огня. Несколько часов под обстрелом! В эскадроне Тириона из 27 человек осталось 11, полк потерял 187 коней! Стояли кирасиры на поле, с которого вечером после битвы «сняли урожай» и досыта накормили им оставшихся лошадей, сами же… «…Хотя на биваке при Островно нам не из чего было приготовить жаркое, мы сумели выбрать среди трупов убитых коней самых молодых, поскольку их мясо было самым нежным». Началось? Англичане давно уже называли французов «злобными негодяями, поедающими конину». Однако пока в ход идет лишь мясо лошадей, погибших в бою; до того момента, когда коней начнут убивать, чтобы спастись от голода, остается еще несколько месяцев…

Уже в Витебске, по словам графа де Сегюра, стало ясно, что положение кавалерии и артиллерии тяжелое. «Пало очень много лошадей. Многие лошади еле тащились, отстав от своих частей и блуждая в тылу, другие тащились за корпусами, для которых они были обузой, не приносящей никакой пользы. Пришлось побросать много артиллерийских зарядных ящиков и обозных телег. Не хватало трети лошадей; в строю оставалось никак не больше половины того числа, которое было налицо в начале кампании».

Половины! А ведь армия только приближалась к Смоленску!

«В равнинной местности мало водных источников, так что полагаю, что от жажды мы страдали еще больше, чем от голода. Когда рядом с деревней нет речки, жители вынуждены выкапывать позади своих домов яму, которая должна стать чем-то вроде пруда, собирающего дождевую воду и снег, который должен там растаять. Летом эта вода загнивает и превращается в жуткий напиток, который русские, однако, делают вполне приемлемым, помещая его в сосуд, где он настаивается, а затем бросают внутрь несколько кусков льда, специально сохраненного для этой цели».

При каких обстоятельствах Тирион попробовал квас, мы не знаем. Рецепт его приготовления – плод буйной фантазии, фантазия основана на воспоминаниях о жажде, которая мучила всех во время похода на Москву. Воды, особенно хорошей воды, катастрофически не хватало. Иногда солдаты даже пили лошадиную мочу, оставшуюся в ямах на дороге! Лошадей, которые уже по большей части питались соломой, снятой с крыш, поили чем придется.

Про болезни желудка напоминать не будем, просто отметим устрашающие масштабы. Армию гнали вперед, и лошади почти постоянно находились в движении. Натертые спины – настоящая беда для