Маршал много времени работал в тандеме со Стефаном Лэнгтоном. Возможно, архиепископ изначально както воздействовал на баронов, вероятно, посоветовал им изучить принятые ранее документы, такие как Коронационная хартия Генриха I, датированная 1100 годом, – текст, предлагавший исторический костяк прецедентов, на основе которого они могли бы оформить свои довольно-таки расплывчатые требования королевских реформ. Но большую часть года Лэнгтон старался представить себя нейтральным посредником и слугой королевства.

Первая важная встреча Иоанна с баронами имела место в январе 1215 года в Новом Тампле – лондонском доме тамплиеров. Встреча получилась неудачной. Магнаты прибыли на нее в доспехах, намеренные требовать, чтобы были восстановлены условия, перечисленные в Коронационной хартии Генриха I. Король Иоанн держался уклончиво и попросил время для размышлений до апреля, одновременно заверив баронов, что так или иначе удовлетворит их требования. Уильям Маршал и Стефан Лэнгтон подтвердили, что король сдержит слово и встретится с баронами в согласованный день. В результате было заключено перемирие до Пасхи, которая в том году выпадала на 19 апреля.

На самом деле Иоанн всего лишь старался выиграть время, заручиться поддержкой и, возможно, собрать военные силы для разгрома баронов. К концу апреля терпение Роберта Фицуолтера, Евстафия де Вески и их союзников иссякло. Он собрались в Брэкли, что в Нортгемптоншире, чтобы договориться о вооруженном восстании. Баронская партия существенно выросла. К ней присоединились два видных аристократа – Сейр де Квинси, граф Винчестерский (близкий друг Фицуолтера), и новый граф Эссекса, сын и наследник Джеффри Фицпитера, Джеффри де Мандевиль, выступивший против короля после того, как тот потребовал 20 тысяч марок за разрешение на брак.

Маршал и Лэнгтон были отправлены в Брэкли, чтобы утихомирить баронов. На встрече 27 апреля баронская партия выдвинула дополнительные требования. Они были должным образом переданы Иоанну и немедленно отвергнуты. В качестве ответной меры бароны осадили замок Нортгемптон, и положение Иоанна начало стремительно ухудшаться. 17 мая повстанцы установили контроль над Лондоном, теперь считавшимся «столицей короны и королевства», и город стал центром инакомыслия. Это вызвало приток новых членов в баронскую партию, и король был вынужден вернуться к процессу переговоров. Хотя это была очередная уловка, ему нужно было время, чтобы использовать позаимствованные у тамплиеров деньги для привлечения наемников.

Переговоры начались. Согласно одной версии событий, Маршал был послан в Лондон, чтобы проинформировать баронов о готовности Иоанна к согласованию условий. В действительности, судя по всему, процесс был более запутанным и сложным (было много встреч, обменов требованиями и эмиссаров). Поскольку король теперь жил в Виндзоре, в 18 милях от Лондона, место встречи было выбрано на полпути – в местечке Раннимед. Именно здесь 15 июля 1215 года была достигнута договоренность об условиях мира, которые были изложены в длинном и подробном документе – Великой хартии вольностей. В оригинальном варианте подписей не было. Он был создан как королевская хартия и скреплялся королевской печатью. Впоследствии канцелярией было сделано не менее тринадцати копий. В тексте Уильям Маршал удостоен выдающегося положения. Его имя названо первым из английских магнатов, которые, как сказано, давали советы королю, оставаясь его преданными подданными. Далее следует список из пятнадцати имен, среди них – Уильям Лонгсворд, Уильям де Варен, граф Суррея, Хуберт де Бург и Джон Маршал.

В прошлом историки предполагали, что Уильям Маршал был одним из главных авторов Великой хартии вольностей. В 1933 году американский ученый Сидней Пейнтер заявил, что Маршал вполне мог являться вдохновителем хартии, поскольку обладал «необходимым административным опытом, мудростью и политической прозорливостью», а значит, достоин почестей за то, что обеспечил для Англии такой важный для нее документ. На самом деле представляется, что граф Уильям в лучшем случае мог поддерживать долгие дискуссии и служить посредником между сторонами, но сверх этого точную степень его участия определить невозможно. Некоторые ученые уверены, что вдохновителем и автором Великой хартии вольностей является Стефан Лэнгтон – высокообразованный человек. Но хотя он, вероятнее всего, действительно явился автором ряда пунктов, имеющих отношение к церкви, в других вопросах его влияние представляется весьма ограниченным. Короче говоря, никто точно не знает, кто именно составил проект Великой хартии вольностей, принятой 15 июня, и, поскольку итоговый документ был результатом ожесточенных дебатов, его содержание нельзя приписать одному человеку.

Некоторые северные бароны были недовольны соглашением с самого начала, считая, что оно заведомо не решит всех проблем, однако большинство повстанцев 19 июня сложили оружие. После установления некоего подобия мира Уильям Маршал был послан в Валлийскую марку. Хотя договор был результатом длительных и напряженных переговоров, вскоре на него перестали обращать внимание, и рожденный им мир оказался недолговечным. Это может объяснить тот факт, что якобы историческое участие Уильяма в составлении Великой хартии вольностей полностью игнорируется в «Истории». Ход событий показал, что версия Великой хартии вольностей 1215 года была почти забыта в 1220-х годах, когда биограф писал свой труд. Также нельзя исключить, что «История» намеренно обошла молчанием участие Уильяма в составлении Великой хартии вольностей, чтобы избежать потенциальной неловкости. Из других источников следует, что старший сын и наследник графа Уильяма, молодой Уильям Маршал, в мае 1215 года присоединился к баронской партии. Поскольку именно молодой Уильям впоследствии выпустил «Историю Уильяма Маршала», неудивительно, что автор посчитал нужным обойти молчанием участие своего работодателя в восстании, к которому всегда было в лучшем случае двойственное отношение.

Значение Великой хартии вольностей в 1215 году

Великая хартия вольностей – один из самых известных, высоко ценимых и представляемых в ложном свете документов Средневековья. Известны четыре копии этой версии хартии, дошедшие до наших дней: две находятся в Британской библиотеке в Лондоне, одна – в архивах собора Солсбери и еще одна – в архивах собора Линкольна. Они считаются бесценным наследием английской нации. И все же, несмотря на широкую известность, Великая хартия вольностей имела на удивление ограниченный эффект на события 1215 года. Как политический инструмент она прекратила действие уже через три месяца, и к концу года ее условия стали считаться ничтожными и были проигнорированы всеми сторонами. Это вовсе не означает, что текст следует сбросить со счетов. Просто его не нужно оценивать в соответствующем контексте.

Великая хартия вольностей 1215 года не должна была служить универсальным биллем о правах. В первую очередь она была мирным договором и потому содержала ряд условий – уступок короны требованиям баронов, которые должны были привести к лучшему упорядочиванию в королевстве. Роберт Фицуолтер и его союзники не считали свои требования революционными или даже новаторскими. В течение многих поколений их семьи испытывали на себе гнет Анжуйской династии, и всевозможные злоупотребления, так же как вульгарные спекуляции, связанные с отклонениями от феодального права, стали нетерпимыми. Бароны хотели восстановить «древние свободы», существовавшие до прихода анжуйцев, вернуть «золотой век» справедливости, закрепленный в Коронационной хартии Генриха I, когда установленные традиции выполнялись.