— Хватает же наглости являться вот так среди ночи и говорить тут о каких-то проблемах! — запальчиво воскликнул он, а затем грозно ткнул пальцем в сторону Роджера: — Не дай Бог, вы решили ворошить ту старую историю с болеутоляющими, которые мне нужны были от болей в спине. Или вы напоминаете мне о закрытых судебных делах? В таком случае и вы, и все остальное руководство будете иметь дело с моим адвокатом.

— Успокойтесь, — попытался мягко разубедить его Роджер. — Я вовсе и не собирался говорить об этих вещах. — Он был несколько ошарашен такой агрессивной защитной реакцией Хосе, однако старался сохранять спокойствие и хладнокровие. Если этот человек так легко выходил из себя по малейшему поводу, он был совершенно непредсказуем и от него можно было ожидать чего угодно. Чтобы как-то разрядить обстановку, Роджер поспешно продолжил: — На самом деле я заглянул, чтобы поинтересоваться, как у вас тут дела с доктором Мотилалом Наджой. Вы-то уже давно здесь работаете, а доктор Наджа, можно сказать, еще новенький. Поэтому мне и интересно было узнать ваше мнение как старожила.

Хосе постепенно успокаивался. Он жестом пригласил Роджера сесть рядом. Как только Роджер сел, Хосе, несколько подавшись вперед и понизив голос, сказал:

— Почему вы сразу не начали с этого? Мотилал как раз тот, с кем вам и стоит поговорить.

— А что такое? — поинтересовался Роджер. В глазах Хосе появился заговорщицкий блеск. Роджер подумал, что если тот и не серийный убийца, то он, Роджер, вряд ли захотел бы оказаться в руках такого анестезиолога.

— Он нелюдим. Я хочу сказать, что мы все в ночной смене как одна команда. А этот, кроме как о работе, ни с кем ни о чем не разговаривает. Он ест в одиночку и никогда не приходит сюда пообщаться. И я не преувеличиваю, когда говорю «никогда»!

— Он показался мне достаточно обаятельным, когда я с ним беседовал при приеме на работу, — заметил Роджер. Он хорошо помнил, что ему понравилась простая и естественная манера общения Мотилала и его дружелюбие. А сейчас, судя по словам Хосе, в Мотилале явно проглядывали антисоциальные черты, и если верить сказанному, то он, несомненно, попадал в разряд подозреваемых.

— Значит, он вас провел, — заявил Хосе. Он откинулся назад и сделал жест рукой, словно обводя пространство. — Спросите кого угодно, если мне не верите.

Роджер оглянулся. Сотрудники снова углубились в чтение и разговоры. Роджер опять посмотрел на Хосе.

— А его профессиональные качества? — поинтересовался Роджер. — Он хороший анестезиолог?

— Наверное, — ответил Хосе. — Но это лучше у медсестер узнать: они непосредственно работают с этим лентяем. Меня раздражает то, что его никогда здесь нет. Он всегда где-то шатается.

— И что же он делает, шатаясь по больнице?

— Откуда мне знать? Я знаю то, что мне приходится все делать за него. Вот, например, как десять минут назад — мне пришлось вызывать его, потому что была его очередь работать. А у меня уже две операции за сегодняшнюю ночь.

— И где же он оказался, когда вы его вызывали?

— Внизу, в гинекологии. По крайней мере он сам мне так сказал. Я же не знаю — он мог с таким же успехом оказаться и в одном из ближайших баров.

— Так он сейчас на операции?

— Надеюсь, а не то я сообщу об этом нашему шефу, Роналду Хавермайеру. Мне надоело отдуваться за него.

— А скажите-ка мне, — сказал Роджер, устраиваясь поудобнее на своем сиденье, — вам что-нибудь известно о том, что за последние два месяца в нашей больнице произошло семь неожиданных и необъяснимых смертельных случаев? Пациенты были здоровы и довольно молоды.

— Нет, — ответил Хосе. Как показалось Роджеру — несколько поспешно. Тут Хосе приподнял руку, словно подавая Роджеру знак прислушаться. Висевший на стене динамик ожил.

— «Код» в семьсот третьей, — раздался безымянный голос. — «Код» в семьсот третьей.

Вскакивая, Хосе бросил газету.

— Ну как это назвать?! Стоит мне присесть, как тут же реанимация. Прошу прощения, вынужден прервать нашу беседу. Но, когда мы не на операции, мы должны реагировать на «код». А с Мотилалом советую вам побеседовать. Хотите избежать проблем, он тот, с кем стоит на эту тему поговорить.

Сжимая в руке стетоскоп, Хосе выскочил из комнаты. Из коридора до Роджера донесся звук хлопнувших дверей, ведущих к лифту. Тяжко вздохнув, Роджер огляделся. Никто не реагировал ни на их своеобразную беседу, ни на «код», ни на сумбурный уход Хосе. Роджер встретился взглядом с Синди Дельгадой. Улыбнувшись, она будто в недоумении пожала плечами. Роджер встал и опять подошел к ней.

— Не обращайте внимания на доктора Кабрео, — сказала она с усмешкой. — Он безнадежный пессимист и наш местный мрачный прорицатель.

— Мне показалось, он несколько болезненно на все реагирует.

— Ну, это мягко сказано. Он параноик до мозга костей, да еще к тому же и мизантроп — в определенной степени. Но, знаете, мы стараемся поменьше обращать на это внимание, потому что он очень хороший анестезиолог. И кому, как не мне, об этом знать — ведь я работаю с ним почти каждую ночь.

— В таком случае вы меня успокоили, — ответил Роджер, хотя и не особо поверил сказанному. — А вы слышали, что он говорил про доктора Наджу?

— Примерно.

— О нем у всех здесь такое мнение?

— Пожалуй, — пожав плечами, сказала Синди. — Доктор Наджа действительно особо не общается с нами, но никто на это не обижается, кроме Хосе. Сами понимаете — это же мертвая смена.

— Что вы имеете в виду?

— Здесь у всех какие-то свои причуды, иначе бы мы не работали в эту смену. Возможно, мы все тут по-своему немного мизантропы. Лично меня здесь привлекает то, что тебе не указывают постоянно, что надо делать. Да и бюрократизма меньше. Насчет Мотилала не знаю. Может быть, он просто стеснительный. Его трудно понять, потому что он все время молчит, но я точно могу вам сказать, что он хороший анестезиолог. И не подумайте, что, сказав то же самое о Хосе, я говорю так обо всех.

— То есть вы не считаете, что доктор Наджа сознательно избегает общения?

— Конечно, нет — не настолько, чтобы это носило патологический характер. По крайней мере я так не думаю, но, естественно, утверждать не могу. За все время мы с ним едва ли обменялись десятком слов.

— Хосе жаловался, что он постоянно где-то болтается. Вам известно, куда он ходит?

— Думаю, да. Мне кажется, Наджа обходит всех пациентов, у которых на утро запланирована операция. Почему я так думаю? Потому что он постоянно носит с собой план операций на будущий день.

Роджер кивнул. Да, детектива из него пока не получается. Поговорил с Хосе, узнал немного о нелюдимом Мотилале, получил общее представление о ночных сменах, а исключить кого-нибудь из своего списка подозреваемых пока не удалось. Но он не сдавался.

— А вы слышали, что ответил Хосе, когда я поинтересовался, известно ли ему что-нибудь о семи смертельных случаях, происшедших у нас за последние два месяца?